– Это еще зачем? – игриво приподняла брови Роберта.
– Между прочим, среди вампиров сейчас модно иметь игрушку противоположного пола, – сладко проговорила Филиппа, – но, к сожалению, у нас не то воспитание.
– Слыхала, Скарли? – воодушевилась Франческа поддержкой, – так что мама отдаст его нам!
– С чего бы это? Стоит мне упомянуть, что это для нашего дела, так она сразу примет решение в мою пользу, – Скарлетт изобразила собственными ладонями чаши весов, которые балансировали, – м, пустые развлечения или дело всей жизни, что же победит?
На миг Франческа заметалась, но быстро поняв за какую именно спасательную соломинку стоит ухватиться, чтобы наверняка оказаться в выигрыше, она пронзительно и протяжно прокричала, глядя в глаза противнице:
– Мааааам!
Мам? Она же не про тетушку Филицию говорит, это же очевидно какая-то другая мама? Нет-нет-нет, как же так все обернулось? Какой же я беспомощный и жалкий, а ведь хотела матушка взять мне дополнительные курсы в академии «Как обороняться от нечисти», а я-то бестолковый не слушал, беспечно отмахиваясь! Да и все эти местные любезные миловидные люди предупреждали меня, говорили не совать и носа в дом на холме! Но я, мня себя умнее всех, не слушал и вот теперь лицом к лицу встречусь с самой Филицией Альдофин!
Я знаю, я часто слышал каким жестким и скверным нравом она обладала! Она была невероятно везучей особой, в тот день, когда ей было суждено умереть, как все того ожидали, как того ждали ее родители и мой отец, она посмеялась в лицо смерти и на глазах у многотысячной толпы стала единственным живым человеком из крови и плоти, кто противостоял уничтожающему проклятью Холодного принца – Снежной лихорадке. Она слыла язвительной, упрямой и строптивой особой, непреклонной ни перед чем и ни перед кем. Одним словом характер ее был хуже некуда!
Никогда не видал я тетушки, много слышал о ней, и даже сейчас зная, что она находится со мной под одной крышей, я невольно чувствовал, как все мои конечности холодеют, будто кровь и впрямь стынет в моих жилах.
В гостиной зале все поутихли, а я даже не заметил этого из-за страха, что вновь захватил меня в свой плен. Напротив меня прямо рядом с Филиппой на мягком и слегка пыльном диване появилась она – Филиция Альдофин, по-прежнему такая же молодая, как на старых картинах отца, и обжигающе красивая. Взгляд ее был манящий и властный, я робел под ним с первых секунд, ни в силах противостоять. Рядом с ней я невольно ощутил свою слабость, вспомнив вмиг, какой я презренный, и что если ей захочется меня убить, то я даже не выражу ни малейшего сопротивления и не посмею заикнуться о пощаде.