Подавляя бушующую бурю в груди, я изо всех сил старался натянуть на себя маску приветливого и галантного джентльмена, каким меня всегда желала видеть матушка. Но если бы она увидела здешних девиц, то не настаивала бы на своем.
Внизу, в блестящей столовой уже все собрались. Я жадно выискивал глазами ту, которая невзначай заинтересовала меня пуще остальных, но, увы – ее и тени не проглядывалось. Тетушка апатично восседала во главе стола, почитывая газету, рядом с ней по правую руку мрачнее тучи сидела Скарлетт, разделывая омлет с яичницей острым серебряным ножом. Стоило мне преступить порог, как она метнула в меня грозовые молнии своими острыми глазками. Да что я ей сделал-то?! Не стал закуской для ее демонят?!
Через несколько пустых мест напротив друг друга сидели Роберта с Франческой, на этот раз не выражающие признаки войны. Франческа уныло зевала, подперев голову рукой и развалившись на полстола. Ее волосы – вот ужас – упали в бокал с поданным соусом красного цвета, и она при этом не выражала ни малейшего беспокойства по этому поводу.
Роберта же, как и всегда, в противовес сестре выглядела потрясающе. Локон лежал к локону в ее грациозной прическе, декольте украшала подвеска из белого золота с кровавым опалом, корсет изящно обтягивал тонкую талию. С непоколебимой осанкой и слегка задрав курносый носик, она с видом светской леди попивала что-то из своего бокала. Каждый ее выход походил на посещение мероприятия грандиозного масштаба, от чего всякий бы невольно залюбовался этой неземной красотой.
Франческа наградила меня скучающим взглядом, что было совсем не похоже на нее. Филиппа рядом караулила воинственную сестру, вновь, как и вчера попивая вино из фужера. Ее нездоровое пристрастие к алкоголю порядком начинало напрягать меня.
Безутешная вдова Мэри, которая не расставалась со своим сыночком, различными уговорами и ухищрениями пыталась заставить того скушать овощи с тарелки. Мальчик, которого, кстати, звали Русланом, плотно сжав губы, отрицательно мотал головой. В его глазах проблескивало некое отчаяние, что так и говорило о его намерении вот-вот сдаться под таким давлением и опекой. Оба они уютно устроились дальше всех от Филиции, по правую руку от противоположной главы стола. Место это пустовало, а значит, мне ничего не мешало занять его.