Я всегда любила общаться с людьми, а люди в больничных палатах вызывали у меня живой интерес. Одна из них, миссис М., очень полная женщина, восстанавливалась после тяжелой операции. Ее муж торговал цветами, поэтому он буквально засыпал жену дорогими, изысканно подобранным букетами, которые красовались повсюду, на зависть соседкам по палате. Однако сама миссис М., вынужденная из-за болезни сидеть на молочной диете, даже не замечала подарков мужа. Женщине безумно хотелось креветок, и единственное, что ее волновало, – где достать заветное лакомство.
«Вот, сестричка, – ласково обратилась она ко мне однажды вечером, – я отдам вам эти чертовы цветы, если вы принесете мне немного креветок. Всего дюжину, милая. Каждый раз, когда Альберт является с очередным букетом, я умоляю его купить креветок. Твержу, что мне нужны креветки. Но Альберт боится старшей сестры. Но ведь вы, дорогая, не боитесь ее, верно?»
Но я боялась, просто каменела от ужаса. А стоило старшей сестре приблизиться или даже взглянуть в мою сторону, у меня все валилось из рук. Однако миссис М. не сдавалась: она должна получить свои креветки, ничто другое не может принести ей радость, а цветы – она ненавидит их. «Мне кажется, что я уже померла, а вокруг лежат похоронные венки», – жаловалась страдалица. Бедняга Альберт, бойкий говорун-кокни, все никак не мог взять в толк, почему жена так злится из-за его подарков. Когда миссис М., доведенная до бешенства, перестала разговаривать с мужем, он окончательно впал в уныние.
«Сестра, объясните же ей, что я не могу нарушать правила, – в отчаянии ломая руки, обратился он ко мне. – А то жена не верит. Думает, я упрямлюсь».
Однажды я увидела его в больничном коридоре. Он рыдал, не скрывая слез. «Врачи говорят, она совсем плоха, – всхлипнул Альберт. – Не знаю, что и делать: она ни разу в жизни ничем серьезным не болела. Сестра, как думаете, может, принести ей креветок, раз уж она так просит? Если моей жене суждено уйти, почему бы не удовлетворить ее просьбу?»
Я прекрасно знала – пациентке нельзя ничего, кроме того, что разрешил врач. Но если женщина, по словам мужа, умирает, почему бы не дать ей то, чего она так страстно желает? В конце концов, как пишут в книгах и как гласят законы в реальной жизни, у приговоренного к смерти есть право выбрать любимое блюдо для последней трапезы. К тому же вынести по-собачьи умоляющий взгляд Альберта было выше моих сил. «Вам решать, – сдалась я. – Если вы придете во время моего дежурства, я притворюсь, что у меня, как у адмирала Нельсона, только один глаз, и ничего не замечу. Но на отделении есть старшая сестра, а у нее два глаза и отличное зрение».