Я посмотрела на изящные фигурки китайских лошадок, окружавшие моего Зеленого Кота. Продавец сказал, что Кот затоскует, если рядом не будет предметов с его родины. В Варшаве ели лошадей. Людям в городе приходилось есть лошадей! Здесь, в Англии, мы все еще могли ездить верхом. Я часто отправлялась в парк отдыха в Патни, чтобы покататься часок между сменами в больнице. Чем страшнее становились вести из Варшавы, тем сумрачнее делались лица прохожих на лондонских улицах. Невозможно было без слез слушать сводки новостей по радио, сердце сжималось при мысли о том, какие страдания выпали на долю мужественного народа Польши. Для нас воздушные тревоги означали очередную тренировку, для них – реальную бомбежку, несущую разрушения и смерть.
Итак, тот памятный сентябрь 1939 года закончился падением Варшавы, а 29-го числа сэр Джон Саймон[26] сообщил нам о принятии правительством нового военного бюджета, а также ошарашил еще одной новостью: подоходный налог поднимается с 5 шиллингов 6 пенсов до 7 шиллингов 6 пенсов. Кроме того, была объявлена всеобщая перепись. В этот день, 29 сентября 1939 года, каждый глава семьи обязан был заполнить заранее высланные анкеты, указав имена людей, находящихся в данный момент под его крышей. Как нам объяснили, это делалось для того, чтобы выдать гражданам удостоверение личности и продовольственные книжки. Многих возмутило подобное вмешательство в их частную жизнь.
Мистер Фереби, хозяин небольшой бакалейной лавки, расположенной на противоположной стороне улицы, предупреждал всех своих покупателей, что грядут времена дефицита. Думаю, бакалейщику никто не верил. Представить, что в его уютном магазине, где, как нам казалось, можно купить всё на свете, вдруг опустеют полки, – да как такое возможно?! Однако мистер Фереби, как и Кэтлин, пережил прошлую войну и прекрасно знал, о чем говорил. В октябре, который начался с объявленного королем Дня всеобщей молитвы, из магазинов начали исчезать шерстяные вещи. Люди думали о надвигающейся зиме, когда топлива будет не хватать, а ткацкие фабрики перейдут на производство военной формы, и лихорадочно закупали теплую одежду.
Вышло еще одно постановление: отныне ни один листок бумаги нельзя было просто выбросить, муниципалитетам поручили организовать специальные места сбора макулатуры, которая в дальнейшем пойдет на переработку и изготовление упаковочных материалов для товаров, необходимых для снабжения армии.