Тимур вздохнул, поймав себя на том, что опять додумывает. Никогда он не видел креветочной стаи. Он и море-то сегодня увидел впервые. Но оно есть, оно близко, и, наверно, через пару часов их ждет здешний пляж.
Какие в «Артеке» пляжи, он тоже не представлял. И сколько времени займет оформление новичков – тоже. Но золотое солнце висит в зените, до вечера неимоверно далеко, может, он вообще никогда не наступит, а…
– Дядя Коля! – жалобно произнесла Женя.
Шофер вопросительно покосился на нее.
– Он уже второй раз нас догоняет! – Женя ткнула пальцем в окно слева от себя, прямо за которым виднелась морда ослика. Очень симпатичный ослик, впряженный в арбу с целой копной сена вчетверо больше его самого, да еще и с загорелым парнишкой на вершине этой копны. Но, конечно, не настолько симпатичный, чтобы идти со скоростью сорокасильного авто.
– Третий… – процедил адъютант. Женя и шофер быстро посмотрели на него совершенно одинаковым взглядом и столь же мгновенно отвернулись. Тимур давно заприметил, что тот был для них обоих человек новый, с которым не совсем понятно, как себя держать.
– Что поделать, товарищ лейтенант, такая дорога! – шофер пожал плечами. – Не загнать же нам дочь генерала Александрова в аварию из-за какого-то осла.
– Полковника Александрова… – удивилась Женя.
– А вот и нет: генерал-майор, деточка! – шофер усмехнулся в усы. – Уже два дня как. Черные ромбы, золотые звезды.
– Товарищ старшина! – адъютант посмотрел на «дядю Колю»… в общем, не понять, как посмотрел, только у него-то на петлицах были лейтенантские кубари, против которых старшинские треугольники не работают. Так что шофер негромко ответил «Есть!» и прибавил газу, благо на дороге как раз обозначился просвет. Ослика словно бы назад дернули за арбу, хвост и уши.
Дочь генерала Александрова, значит. Что ж, все правильно: ей и автомобиль подан с отцовским шофером и адъютантом отцовским же. В багажнике – чемодан, а на заднем сидении – пионер… чтобы было кому этот чемодан за ней таскать…
Дурак! Вот уж дурак… Нет, хуже дурака: предатель!
Стыд ожег щеки горячей волной. Тимур уставился строго перед собой, чтобы случайно не встретиться взглядом с Женей. Впрочем, на лейтенанта ему тоже было сейчас глядеть совестно. И на старшину.
Вдруг он увидел себя в зеркальце прямо между их головами: мучительно красного как помидор. А Женя рядом с ним, наоборот, была бледнее известки. Тоже смотрела прямо перед собой, но, кажется, ничего не видела.