Кристиан встретил мой взгляд. Этот миг оказался для меня особенным. Его сила, его уверенность были словно якорь в водовороте, затягивающем меня. И именно в тот момент в его лице я увидела не только хищника. Я увидела спасателя. Моего спасателя.
– Ты сильнее, чем думаешь. Держись за меня, – прошептал он, потянув меня ближе. Его клыки были отчётливо видны, они служили напоминанием о том, кем он был на самом деле. Но, к удивлению, они не пугали.
Я зажмурила глаза, борясь с тьмой и голодом внутри. А потом почувствовала его губы на моем лбу. Это было не романтично. Не как у людей. Это был жест обещания. Обещания, что он не отпустит меня. Что он покажет мне, как жить с этим новым проклятием. Или даром.
– Я хочу есть, Кристиан, – прошептала я низко, почти не своим голосом. – Я хочу кровь.
Кристиан закрыл глаза, тяжело выдохнув, словно это признание ударило его по самому сердцу. Его руки всё ещё крепко удерживали меня, не позволяя приблизиться к девушке, которая, казалось, не подозревала об опасности. Я чувствовала его силу сквозь ткань своей одежды, эту почти гипнотическую уверенность, исходящую от него. Но чувство голода было мощнее, чем любые слова или касания. Оно пронизывало меня насквозь, раздирая разум и превращая его в вихрь бессмысленных инстинктов.
Я зажмурила глаза, борясь с нарастающим голодом. Это был не просто голод – это было нечто большее. Острые когти желания рвали мою душу. Я чувствовала запах. Удивительный, ошеломляющий запах жизни. Я ощущала сердцебиение этой студентки так, будто ничего больше не существовало. Она была живой, теплой, полной… крови.
Голову заливало жжение, внутри всё скручивалось от яростного, голодного желания. Это было не объяснить. Человеческий голод был другим; он был терпимым, терпеливым. Это же чувство было как пожар – неистовый и уничтожающий. Я дрожала, пальцами судорожно вцепившись в рукав Кристиана, стараясь не смотреть на эту девушку, не думать о том, как её кровь будет согревать меня изнутри, как она утолит эту мучительную пустоту.
Я видела, как кровь девушки блестит, как крошечная капля падает на траву. В моей голове это звучало ужасно громко, словно грохот обвала. Я не чувствовала себя человеком. Нет, я была чем-то совершенно иным, и это пугало меня больше всего. Что, если я уже прошла ту черту, за которой возврата нет?