По залу бродили несколько монахов в бордовых одеяниях, обритые наголо и с обнаженными руками. Среди них шел высокий худощавый мужчина, лет пятидесяти. Чуть отстав от своих собратьев, он повернулся в мою сторону и пристально на меня посмотрел. Потом что‑то быстро проговорил своим сопровождающим и показал на меня рукой, Я не знала, как реагировать на это, поэтому улыбнулась и сказала «здравствуйте» по‑русски. «Черный буддисту как я его мысленно окрестила, чуть кивнул мне в ответ и поспешил прочь в окружении своей стаи. Алка удивилась:
– У тебя что, есть знакомые в Лхасе?
– В Лхасе у меня нет знакомых.
– Так здороваются только с теми, кого хорошо знают, И за что‑то недолюбливают.
Я пожала плечами.
– Может, он и знает меня хорошо, но я его вижу в первый раз.
Алексий, до этого молчавший, позволил себе изречь:
– Может, ему нравятся полноватые блондинки?
Мы уставились на глупого мальчика:
– Блондинки?! Монаху?!
Алексий вздохнул.
– Придется быть вашим путеводителем по Тибету, дамы. В тибетских монастырях можно приходить и уходить когда вам вздумается. Надо только известить начальство, кто ты сейчас – действующий монах или на время становишься простым горожанином. Ну, или крестьянином, как повезло родиться.
Алка на всякий случай пристально осмотрела группу монахов.
– Эти не похожи на простых. Склоняюсь к тому, что они при исполнении служебных обязанностей.
В самолете стюардесса по‑китайски что‑то бодро объявляла, и пассажиры одобрительно кивали. Я толкнула нашего полиглота:
– Что говорит?
– Через пару часов посадка в Чунцине. Это город дождей. Его даже японцы не смогли бомбить из‑за постоянного тумана.
Алка одобрительно посмотрела на парня, потом на меня:
– Понимает по‑китайски?
Алексий почувствовал себя звездой.
– Еще по‑тибетски немного. Еще знаю хинди и…
Алка прервала его:
– Надеюсь, хинди не понадобится.
Мой внутренний голос зловеще прошептал, что зря она надеется, но я постаралась его унять…
5
Маленький аэропорт Чунцина оказался на редкость уютным. Все предметы первой дамской необходимости были под рукой, и мы с Алексием засели в кафе. Подруга осваивала аэропортовые бутики в любом состоянии. Даже когда объявили посадку, она не могла оторваться от маленькой сумочки. Она что‑то прикидывала в уме, вздыхала и прикладывала сумочку то к зеркалу, то к себе: