И все же я уважаю его намерения. Кальцифер делает успехи. Если шесть недель назад он с трудом мог согнуть одну канцелярскую скрепку, то теперь способен согнуть три подряд. Правда, потом ему требуется полный отдых часов на пять или шесть. Но это, я думаю, вопрос привычки.
– Ну, – ответил Жоэль, подбадривая огонька жестами, – если резервов таумы не осталось, шахты исчерпаны, им бы следовало это признать и предложить нам сообща найти какое-то решение, а они предпочли залезть в бутылку, типа «ух-ух, вы нас оскорбили, теперь раскошеливайтесь». И таким образом сделать нас виновниками собственного несчастья.
– Друг мой, – шепнул я, – ты слишком много размышляешь.
– А может, это ты – слишком мало?
Я решил не реагировать, тем более что оглушительные вопли профессора привлекли мое внимание.
– Нет, Креон, решения у меня нет, нет! Я преподаю БУХГАЛТЕРИЮ, КРЕОН, Я НЕ МОГУ УЛАДИТЬ СТОЛЬ СЛОЖНУЮ ГЕОПОЛИТИЧЕСКУЮ ПРОБЛЕМУ!
Минотавр осел на своем стуле, шокированный, как и все ученики.
– «Нет ли других способов добычи таумы?» – передразнивает его Фёйлу, гримасничая, как младенец. – Ну конечно! У меня в шляпе завалялось решение, а я и забыл, вот досада!
– Я просто хотел спросить…
– В следующий раз, Креон, оставьте ваши вопросы при себе! Мне нечего вам предложить, абсолютно нечего. Но если хотите принять совет, начинайте подыскивать возможности трудоустройства в мире Полдня, так как, по моему мнению, жизнь на стороне Полночи примерно спустя месяц сделается весьма трудной.
Тревожный шепот пробежал по классу, ученики оборачивались, чтобы обменяться взглядами с друзьями, ища ободрения.
– Не сходить ли за врачом, а? – прошептала Эйр у меня за спиной.
Я повернулся к ней. Скёль, сидя на ее плече, тихонько хихикал, наблюдая за обалдевшим профессором.
– И что мы скажем доктору? Что учителя хватил нервный припадок? – вздыхает Колен. – Может статься, они сейчас все в таком состоянии.
– И потом, наш доктор пользуется только магическими эликсирами, – подчеркнул я. – Думаю, что он так же потрясен, как Фёйлу.
– Черт! – вздыхает Эйр. – А я-то думала, что все последствия этой катавасии свалятся на нас, что нам придется особенно туго. А поглядите на препода. У него вены вот-вот лопнут!
– Похоже, теперь, когда нам предстоит все потерять и ничего не известно, фатализм мы находим разумным и более уместным?