Эйр – первая из народа волков-оборотней, допущенная в Полночную школу. Она завораживает, как полная луна над заснеженной равниной. Желтые глаза хищницы, молочно-белая кожа северянки и разум полководца.
Когда я увидел ее впервые, все мое тело напряглось, как бы крича: «Опасность!», – и мне пришлось проявить чудеса самоконтроля, чтобы не дать деру.
А кто же у нас Жоэль? Он лич. Этот народ наименее уважаем в мире Полночи. Падальщики по рождению и даже по структуре тела! Они состоят из частей трупов, украденных на кладбищах: личи не рождают потомство, а конструируют. Однако при всем внешнем уродстве Жоэль умен и доброжелателен. Не считайте меня злоязычным. Мой недостаток – полнота, его – непарность. Одна рука черная, другая, белая, тело как лоскутное одеяло, лицо – сумбурная мозаика, и понять выражение его лица – тот еще квест.
Но если я кого и уважаю в школе, так это Жоэля. У этого паренька сердце открыто для всех, и я готов держать пари на свою паутинную вуаль, что, если бы оно понадобилось кому-то из друзей, он вынул бы его из груди в буквальном смысле и отдал. Я никогда не встречал другого такого же альтруиста, как он, настолько глубоко убежденного, что в любой ситуации можно и должно действовать, даже если это неприятно для нас, даже если мы не знаем, каковы будут последствия.
Таков уж Жоэль, парень что надо, готовый на все ради ближних своих, особенно когда есть шанс вляпаться в историю. Я им восхищаюсь. Порой я кажусь себе маленьким рядом с ним. Но это, пожалуй, к лучшему: если однажды это перестанет меня беспокоить, значит я душевно сравнялся с ним. Мне предстоит еще немало потрудиться.
– Чепуха это все, в один прекрасный момент удача может тебе изменить, – пророчествует Колен. – Надоедаешь демону с утра пораньше – смотри, получишь взбучку.
Я не сказал ему, что сегодня Ханоко ни много ни мало сама меня успокаивала, и налил себе полный стакан сангинады, на мой вкус, слишком теплой.
– Я никому не надоедаю. Прихожу, чтобы узнать, все ли в порядке у Прюн.
– В такую рань? И как бы случайно приходишь, как раз когда демоница покидает свое логово? Расскажи кому-нибудь другому! – хихикает Колен.
Я промолчал.
Наши распорядки дня совпали случайно. Поначалу я вообще не мог уснуть, помня, что Прюн в опасности; ходил по нескольку раз за ночь проверять, дышит ли она, подслушивал под дверью. Так я обнаружил привычку Ханоко просыпаться с петухами. Установив, что в этот час она покидает комнату, избавляя Прюн от своего нечистого присутствия, я позволил себе ложиться спать с вечера и свести свои полуночные визиты к минимуму. Теперь я появлялся там лишь на рассвете, как только Ханоко вставала с постели.