‑ Господин штабс-капитан! – снова возглас от улыбающегося господина.
Гумилёв нахмурился, пытаясь припомнить этого мужчину – не получилось. Посетитель кофейни махнул рукой, приглашая за свой столик. Гумилёв неуверенно приблизился к мужчине:
‑ С кем имею честь?
‑ Батюшки! Не узнаёте? Андрей Сергеевич Градов, ‑ видя мучительный процесс воспоминания в глазах прохожего, Андрей развёл руками и подсказал ему: ‑ Я получал у Вас паспорт.
В глазах Гумилёва появилось облегчение: через него прошли сотни и сотни эмигрантов, разве всех запомнишь: «Да, где-то слышал – Градов, Градов… А может, и не слышал».
‑ Да, конечно, Андрей Сергеевич. Чем могу служить? – Гумилёв прикоснулся пальцем к своему котелку.
‑ Разделите со мной мой столик, дорогой Василий Евграфович, ‑ добродушная улыбка растеклась на лице приглашающего.
Гумилёв вздохнул.
‑ К сожалению, не могу – спешу: как обычно заказал обед в нашем ресторанчике «У Виктора», потом домой.
‑ Домой? Господи! Ещё бы, Василий Евграфович. Наслышан, наслышан. Ведь Вы теперь молодожён, ‑ Андрей продолжал играть роль шумного и уже подвыпившего «рубаху-парня». Он обернулся, замахал официанту и показал на рюмку – тот кивнул. Андрей снова повернулся к Гумилёву.
‑ Нет, я не отпущу, пока Вы не выпьете за Вашу супругу – великолепную Дарью Дмитриевну.
Гумилёв поморщился, но вынужден был присесть. Андрей не унимался:
‑ Видел, видел Вас с супругой вчера в Одеоне. Вот это совпадение – увидеть Вас сейчас. Кстати, Вы любитель театра?
‑ Я? Нет, не очень. По этой части Дарья Дмитриевна, ‑ Гумилёв поглядывал на двери кофейни.
‑ Ну, не сомневайтесь. Она приучит Вас к великолепию французского театра, ‑ Андрей растекся в глупой улыбке. – Когда собираетесь в очередной поход в храм Мельпомены?
Наконец, из дверей кофейни вышел гарсон с подносом, на котором гордо возвышались пузатая бутылка «Гранд Марнье» с неизменной красной лентой и две рюмки.
‑ Да, мы собираемся завтра на вечернее представление в театр Сары Бернар, на «Жар-птицу», ‑ Гумилёв тяжело вздохнул. Официант наполнил рюмку перед ним.
‑ За Дарью Дмитриевну только стоя! – Андрей дурашливо встал.
Пришлось и его гостю встать и сделать по глотку – напиток, явно, не для тостов.
‑ Это не то, – крякнул балагур, ‑ всё-таки, нет ничего лучше русской водки. Ну, Василий Евграфович, расскажите как Вы… Как Вы, дорогой? Как матушка Дарьи Дмитриевны? Слышал, она болела, ‑ Андрей начал неуверенно крутить шеей, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки.