Генриетта, наконец отмерев, набрала в легкие побольше воздуха и зарычала раненым зверем.
– У-у-у-брррррррать!
Стюарды, рабочие и поварята разом кинулись ловить собаку, сталкиваясь лбами и больше мешая друг другу, чем помогая. Однако Чак, обрадовавшийся очередной игре, ловко проскальзывал у всех под ногами, забирался под столы и успевал время от времени сделать меткий прыжок, чтобы ухватить еще что-нибудь вкусненькое. Стейки и бифштексы исчезали в его пасти мгновенно.
…А вот на столы с десертами тем временем никто не обращал внимания. Все были слишком заняты на другом конце камбуза. Я же знала, в какую сторону запускать песика.
Впрочем, наглеть и долго выбирать времени, конечно, не было. Поэтому я, выскочив из-за плит и пригибаясь, торопливо ухватила какой-то узкий короб и побросала в него несколько эклеров. У стола с меренгами на мгновение приостановилась – рулеты еще не разрезали, и они лежали пока тремя длинными соблазнительными колбасками. Недолго думая, я высунулась из-под стола и смахнула в свой короб один из рулетов целиком. Пришлось, правда, его слегка завернуть и помять… ничего, я на него не любоваться буду!
А вот теперь – ходу! Я торопливо нырнула назад за плиты, а оттуда – в вентиляцию, толкая перед собой короб. И старательно прикрыла выход решеткой, не забыв защелкнуть крепления.
О Чаке я не беспокоилась: уж с корабля его не выгонят. Поймают и вернут хозяевам. Расследование покажет, что те оставляли собаку в каюте и как она оказалась на камбузе – непонятно, а значит, и предъявить им нечего. Всего лишь еще один таинственный инцидент на борту «Принцессы», в котором никто не виноват. А пес как следует развлечется и наестся от пуза вкусняшек.
…Откуда же мне было знать, что на этот раз Генриетта всерьез обидится – и нажалуется капитану!
Глава вторая. Настоящее имя
– Мы знакомы, капитан?
…Задавая вопрос, я уже знала. Вспомнила. Вариантов-то было немного: я крайне редко называю именно это свое имя, и никогда не делаю этого без очень особенного повода.
Потому что оно – настоящее.
Точнее… строго говоря, настоящего имени у меня нет и никогда не было. Те, кто создал меня, предпочитали называть нас по номерам. Нам объясняли, что это нужно для того, чтобы мы ни к какому имени не привязывались и с легкостью меняли их при необходимости.