Техники «Колхиды» традиционно использовали праздничный день, чтобы провести диагностику систем и установить обновления. Ни одна камера станции не вела запись последние десять часов. Я же не дура, чтобы соваться под работающие объективы.
В душной комнате пить захотелось ещё сильней, футболка намокла и прилипла к спине. Андрей мучился не меньше. Сначала он расстегнул верхнюю пуговицу и потряс рубашку за воротник в тщетной попытке освежиться. Затем стянул шляпу и принялся обмахиваться ей, словно веером. На выпуклых скулах проступили розовые пятна.
Из-за всех этих манипуляций я почувствовала его запах и невольно наклонилась вперёд. Никогда не думала, что запах вспотевшего мужика, совершенно чужого, может оказаться настолько приятным. От этой мысли у меня запылали кончики ушей. Наверняка всё дело было в хорошем одеколоне, но…
Хлопнула дверь, впустив в помещение немного свежего воздуха.
– Дарья, что ты опять натворила? – В тамбур ввалился запыхавшийся отец. Даже в честь награждения он и не подумал менять любимый свитер под горло и мятые серые брюки на что-то более праздничное. Очки в квадратной оправе перекосились. Отец схватился за решётку, просунул между прутьев указательный палец и наставил на меня, не желая дожидаться, пока откроют замок. – Нас ждёт серьёзный разговор.
За его спиной подпрыгивал от нетерпения пузатый дядька в деловом костюме. Ноздри мясистого носа раздувались от гнева, выпуклый лоб, переходивший в залысину, побагровел.
– Это возмутительно! Вы не имели права вскрывать наш груз! Я связался с юристами, мы готовим иск!
Я уткнулась лицом в ладони. Понеслось…
Удивительно, но в отделении всё закончилось благополучно. Представитель ЗАО «Тантал», которому принадлежал не только разбитый контейнер, но и сломанный робот-мех, поначалу громко возмущался и никак не хотел успокаиваться. Акзие Жаназаровне пришлось покинуть проходную, чтобы усадить скандалиста на диван и всучить стакан воды со словами: «Да что ж ты так разоряешься, до инфаркта недалеко. Пей! До дна пей! Вот, молодец».
Отец, напротив, стоял молча, только поминутно тягал из кармана шуршащую пачку бумажных салфеток и промакивал ими щёки и лоб: с наплывом посетителей в помещении стало жарко. После чего скатывал салфетку в плотный шар, сжимал в кулаке и швырял в урну. Стёкла в очках запотели, но отец и не подумал их протереть. Похоже, он был в ярости.