Иван увидал их еще издалека, сразу признав кошевку барина и велел Варваре встречать гостя. Обычно, без предупреждения Никодим не приезжал, всегда за сутки отправлял верхового посыльного, чтобы предупредить, что барин не один. Чаще приезжал с заезжими богатыми купцами, бывало приезжал с кумушками. И с теми и с другими пировали, парились в баньке, охотились на лесного зверя. А тут без предупреждения, Иван малость струхнул, чем гостей угощать будут, ведь у них с женой все по-простому. Чем ближе приближались сани, тем пасечник отчетливее видел позади возницы одинокую фигуру барина, укутанную в меха.
Никодим с трудом вылез из саней, разминая затекшие ноги, достал оттуда сверток и направился к дому.
– Принимай, гостей, Иван. Я вот тут не один – и он почти небрежно сунул сверток, в руки Варвары, подошедшей в приветственном поклоне.
– Ох те, батюшки, да это же ребятенок, да и замерз поди ко, дитятко – Варвара засуетилась, унесла ребенка в горницу, что-то нежно напевая.
Никодим долго собирался со словами и наконец проговорил:
– Приказать не могу, прошу тебя Иван принять этого…чертенка, как свое дитя, дать имя ему и свою фамилию, ну а если помрет, то схороните здесь- он вкратце рассказал пасечнику историю появления младенца, ни разу при этом не назвав его сыном. В придачу отписал избушку на заимке, пасеку, пообещал по весне корову и лошадь. Так в одночасье Иван с Варварой превратились в родителей и зажиточных крестьян.