– Считаем, – заявил представитель РГТИ, что мы навряд ли сможем конкретно назвать определённую цифру, у них так всё с отчётностью запутано, что никто уже не собьёт правильно прихода и расхода.
– А куда вы раньше смотрели?
– Проверяли, но не так тщательно, а на первый взгляд в журналах у них всё в порядке. Двенадцатиметровая выработка под склад ВВ, пройденная перпендикулярно к основному стволу штольни, была закреплена по всем правилам горняцкой профессии, и строго по всем правилам и требованиям, предъявляемых к устройству подземных складов ВВ. Выработка была обшита обрезной плахой, входные двери были обиты листовым железом и закрывались на два висячих замка. Ключи от замков хранились у мастеров смены. Место хранения средств СВ, было отделено от места хранения ВВ, средства взрывания хранились в отдельных ящиках, обитых кошмой и запирались, это всё было зафиксировано в акте сдачи-приемки склада. После взрыва, вместо всего этого, высилась гора мелкой трухи, которую председатель комиссии распорядился всю перебрать, чтобы найти остатки замков. По ним решили определить, – был ли склад закрыт, или открыт перед взрывом. Если склад был перед взрывом открыт, то причина в халатности взрывника или проходчиков, если склад был закрыт, то причина кроется в неисправности проводки, или возможно взрыв был следствием пожара.
Инспектор РГТИ начал рассуждать вслух: – Допустим, взрывник решил закурить, и искра попала на огнепроводный шнур, а он у их был длиной 3 метра 30 сантиметров. Шнур горит один сантиметр в секунду, то есть гореть он должен 330 секунд или же 5 минут 30 секунд. Шнур выделяет при этом столько дыма, что горение не заметить в условиях замкнутого пространства штольни, просто нельзя. Кто-то бы всё равно из всех проходчиков этот факт бы отметил. Взорвись капсюля, взрывчатка сдетонировать не смогла бы, значит, просматривается злой умысел, преднамеренный взрыв, но кто это всё сделал и с какой целью? Замки нашли, замки были открытыми, захватов дужек замков в отверстиях замков не было видно, сами дужки без нарушения, то есть пожар отпадал, – значит, преступная халатность, заключил председатель комиссии. Но чья, и в чём она заключалась, – он не мог сказать, и не мог привести для подтверждения этого заключения даже маленького фактика. Оставался проходчик, оставшийся в живых, на него была вся надежда, может быть он, хоть что-то расскажет.