Эти воины использовали свои сверхъестественные силы, чтобы оказать роковое воздействие на своих противников, придавая беззащитному полотну ещё больший катастрофический оттенок. Некоторые из них были наделены даром поглощать своих врагов огненной стихией. В их руках пламя оживало и обжигало, превращая плоть врага в пепел, а их души, освобожденные от телесных оков, уносились в бездну, оставляя лишь тусклые шлейфы их бренного существования.
Другие воины, обладая магией, могли обернуть своих врагов в неподвижные камни – жестокие статуи, лишенные чувства, движения и дыхания, полные отчаяния и страха, навсегда запечатленные в момент немоты. Их способности были не только невероятными, но и порой ужасными – они придавали битве абсолютно апокалиптический характер, превращая поле сражения в бездонную котловину ада, полную разрухи, тени и нищеты духа.
Весь воздух вокруг был пропитан запахом горящих тел и распадающейся земли, создавая зловещую ауру, а каждое дуновение ветра пронизывало атмосферу энергией смерти и разрушения. В этих суровых условиях даже самые отважные сердца испытывали муки и страх, осознавая, что каждую секунду может прийти конец. Битва продолжалась, разрывая реальность и опуская всех участников в бездну хаоса, где чудовищные силы стравливали друг с другом в погоне за победой, и никто не мог предсказать исход этого безжалостного столкновения.
Настолько ужасный и потрясающий вид открылся на поле сражения, что каждый, кто находился здесь, испытывал невероятные трудности в попытках поверить в его реальность. Жестокость и безжалостность этой апокалиптической битвы стали неотъемлемой частью этого места, так что каждый миг в воздухе пронизывался опасностью, словно сама атмосфера жаждала перемен, наполненная предчувствием скорой смерти. Это было место, где жизнь и смерть, казалось, сливались в одно целое, окутывая все вокруг своим мрачным дыханием, диктующим правила безжалостного существования.
И только редкие всплески легких залпов огненных пушек или свист стрел говорили о том, с чем здесь сражаются. Однако эти залпы больше не освещали поле, как когда-то, а, напротив, сгущали все мрак и тени вокруг, превращая обстановку в нечто кошмарное и зловещее. Под вечерние крики муэдзинов, пронизывающие воздух глубокой печалью, и траурное пение мечей и копий, это поле стало напоминать изрытый окопами ландшафт, усеянный трупами, брошенными как безжизненные куклы, и замерзший ад, где одна тишина и холод царили, словно оспаривая право на существование.