На работе все повторяют обязанности.Запобигты! Врятуваты! Допомогты!Как Отче наш! Кому это надо? Не мне это точно. Они никогда не нужны на пожаре. Все знают, что надо потушить огонь и спасти людей. Все так просто.
Сдали все, естественно, на отлично. Никто не сомневался.
Вечер. Весь караул сидит, уткнувшись в телевизор, во время рекламы перемывает кости начальству, углубляясь в политику. Как же нам тяжело работать, денег мало и прочая ерунда типа «аяяй, как же так, мне не доплатили несколько гривен». Хотя в прошлом и позапрошлом месяце таки было все в порядке. Но с моей стороны наблюдать за этими разговорами – одно умиление. Неужто и я когда-нибудь стану таким… Думаю, точно нет… Не стану… И среди всех этих звуков лежу на кровати, уткнувшись в телефон, пишу стихи:
*В размытом образе окна,
Сквозь тихий звон стекла и шепот ветра,
По следам моим ступает тишина.
На цыпочках, подкравшись, молчит, почти не дышит,
Но лишь она одна меня услышит…
Увы, она мне не споет, и, накрывшись одеялом,
Уж который год во мне живет.
На «ты» с тишиной я давно.
Она, как и я, любит немое кино,
Безмолвной улыбкой смеется,
Знает, что голос ко мне не вернется…*
Пока размышлял о вечном, услышал нездоровый храп нашего водителя. Знать, снова бодрая ночь мне обеспечена. Бесполезно что-либо делать. Иду в раздевалку за наушниками, настроил радио и закрыл глаза.
Ночь прошла, настало утро, и снова домой. Но нет, меня зовет «начкар» и просит зайти к начальнику в кабинет.
– И что бы это значило? – подумал я.
Стучусь в дверь и сразу открываю.
– Разрешите… – делаю серьезный вид и смотрю почему-то на стол.
– Ну… – замялся шеф. – В общем, руководство части предлагает тебе ехать учиться на командира отделения в славный город Винница. Всего-то на три месяца, на казарменном положении. – Улыбаясь, проговорил шеф, что-то записывая в своем ежедневнике.
– Э… тут замялся уже я. – А когда ехать? – спросил я, изображая учтивую заинтересованность.
– Через неделю. – Все той же родной улыбкой наградил меня шеф.
– Я не могу… – слишком вяло произнес я. – Надо срочно придумать отмазку. У меня… меня… семейные обстоятельства… – более вдохновенно, с нарастающей уверенностью проговорил я.
– Расскажешь это в управлении, СВОБОДЕН! Сверкнув слегка уставшими от разных ночных торжеств глазами сухо сказал начальник