– Вот. Они с хибяри-хабарта не смогли договориться.
Костя увидел старое, заросшее травой и кустарником пепелище. На довольно большом участке среди прошлогодней травы торчали обломки кирпичей, ржавые, прогнившие до дыр куски железных листов, загогулины покореженных труб и уголка, осколки бутылок и фарфоровой посуды. В стороне ощетинясь рваными краями валялись две развороченные двухсотлитровые бочки и деформированные от высокой температуры части снегохода «Буран». В стороне, метрах в тридцати стояли четыре покосившихся деревянных креста с деревянными табличками.
– Здесь в восьмидесятых годах уже строили магазин и пекарню. Семья жила: муж, жена, и двое детей. Муж был русский, а жена из наших. Государство тут решило факторию поставить. Они здесь жили и работали. Очень вкусный хлеб пекли. – Гена прошёл по пепелищу, и выковырял сапогом из травы две погнутые железные формы для выпечки хлеба. – Когда дом только построили, пришёл хозяин – хибяри-хабарта, стёкла в доме разбил. Предупредил так, чтобы уходили. Они не послушали. Потом он им в глаза посмотрел. Хозяина Булыга звали, он с ума сошёл, жену с детьми застрелил, а потом дом вместе с собой сжёг. Мой отец и ещё люди здесь стояли недалеко, дым увидели, на помощь приехали, а он в них через окно из ружья стрелять стал. Никто подойти не смог пока всё не сгорело. Вот так. Родню Булыги разыскать не смогли, тут всех и похоронили.
– Пойдёмте дальше. – словно заправский экскурсовод махнул рукой Генка, и повёл всех к росшим в сотне метрах густым зарослям ивняка и ольховника.
Проходя мимо крестов, охранники и рабочие всматривались в таблички, пытаясь прочесть надписи. Костя напряг зрение, и кое-как разобрал сильно выцветшие, выведенные красной краской буквы на одном кресте с краю: Булыга Иван Михайлович 06.01.1942 – 05.07.1983. Это была могила хозяина сгоревшей фактории.
Немного не дойдя до кустарника, вся компания остановилась возле ещё одного пепелища, но уже меньшего размера. Здесь так же валялись куски железа, обрывки толи и осколки стёкол. Из земли между зарослей карликовой берёзы торчала верхняя часть самодельной печки-буржуйки.
– А вот здесь наши оленеводы, избушку поставили. – объяснил экскурсовод. – Хибяри-хабарта тоже к ним приходил, предупреждал. Они молодые были, не послушали и оба теперь вон там. – он показал в сторону кустарника. – С ближнего стойбища увидели дым, прибежали, вытащили их из огня, но они задохнулись уже. Давайте сходим, проведаем.