Семья Куталадзе была не просто друзьями и соседями. По утрам слышался звонкий смех в нашей кухне, знаменующий шумный совместный завтрак. И это не перекус бутербродом на бегу, это пир, собирающий за одним столом человек двадцать!
Левон был младшим из Куталадзе. Активный, живой, с великолепным чувством юмора и убийственно красивым голосом. Я, даже будучи девчонкой, была тайно влюблена в этого чернявого красавчика. Но лет до десяти… Потом интересы девочек сильно меняются. Сменился и мой кумир.
И каково же было мое удивление, когда в день моего совершеннолетия отец огорошил известием о моей скорой свадьбе. И отгадайте, с кем? Конечно… С Левоном Куталадзе.
И начался год ада…
Ни Левон, ни я не горели желанием рушить свою жизнь. Мы бесились, хлопали дверьми, устраивали скандалы, пытались говорить нормально, напоминая, что за окном двадцать первый, век и варварские методы дедов больше не имеют никакого смысла.
Но наши отцы были глухи и слепы. Они отмахивались от нас, как от глупых птенцов, твердя, что дело это решенное и обжалованию не подлежит.
Ночи напролет я рыдала на плече у мамы. Она утешающе поглаживала меня по голове, то собирала волосы в косу, то распускала упругие завитки. Успокаивала, рассказывала, что их с отцом свадьба была точно такой же, но легче мне не становилось.
И однажды ночью в окно моей комнаты ударил камень. Распахнув створку, увидела Левона, он тащил высокую лестницу, жестикулируя мне одеться и спускаться.
Да я видеть его не могла! Казалось, что он разрушил мою жизнь, мои планы, мои желания… Несмотря на то, что лично наблюдала эти сумасшедшие по своему накалу скандалы между ним и его отцом. Но мне просто нужно было кого-то винить в своём горе.
– Они не отступятся, – как только мы скрылись в густой яблоневой рощице, произнес Левон. – Сговорились, стоят бронебойной стеной. Два упёртых престарелых барана! Но самое гадкое, что никто другой не встаёт на нашу сторону… Деды, дядьки, братья. Все молчат!
Голос Левона дрожал, пропуская рычащие звуки. Он то ударял кулаком в ствол дерева, то принимался растирать лицо ладонями. Глаза его бегали, выдавая стресс и панику.
И он был прав.
Я знала своего отца. Он никогда не отступится, не сдастся, не передумает. Если считает, что его единственная дочь будет в безопасности в семье его друга, то так оно и будет. А моего мнения никто не спрашивает…