– Лина, о чем ты с ним поговоришь? Это все какая-то нелепица. Волков сам все поймет и еще извинится.
– Да, он извинится, и немедленно. Я не собираюсь сидеть здесь, пока этот кретин разносит по городу подобные слухи про папу. К тому же… – я заговорила тише, – мам, насчет похорон. Надо же решать.
– В больнице мне дали карточку агентства, но я так и не позвонила. – Мама вышла в прихожую и вернулась оттуда с темно-синей визиткой.
– Дай мне. Я сама этим займусь, а ты… может, сможешь поспать?
– Какой может быть сейчас сон? Мне же нужно еще позвонить бабушке и твоей тете Миле.
– Ты им не сообщила?
– Нет… я не могла никому звонить, пока не поговорила бы с тобой.
– Понимаю, мам. Ты не беспокойся. Бабушке и тете я тоже позвоню, как только решу с… похоронами.
– Чтобы я без тебя делала! Лина… ты – все, что у меня осталось.
– А ты у меня.
Я не оставила затею поговорить с участковым, но прежде решила заняться организацией похорон. Злость из-за этих нелепых обвинений придала мне сил. Я сумела взять себя в руки и загнала боль так глубоко в сердце, что голова взяла верх над чувствами. У отца не было близких друзей, которые могли бы заняться похоронами и поминками, это тяжкое бремя легло на мои плечи.
В агентстве мне пообещали, что возьмут на себя все, что необходимо, а от меня требуется только оплатить счет. Я с трудом сдержалась, когда мне назвали сумму. Конечно, таких денег у меня не было, но на «черный день» в кошельке всегда хранились две кредитки, и мне пришлось опустошить обе карточки под грабительские проценты.
Похороны папы назначили на субботу – послезавтра. До этого необходимо было оповестить его коллег, бывших и нынешних учеников, их родителей и других знакомых о месте прощания. Наверняка с ним захочет проститься огромное количество людей. Для папы было бы важным, чтобы я никого не забыла. Однако сначала предстояло сообщить страшную новость тете и бабушке. Я решила, что будет лучше рассказать все тете Миле, чтобы та сама поговорила с бабулей и была рядом, если ей вдруг станет нехорошо.
Это был еще один до невозможности тяжелый разговор за день. Сквозь громкие всхлипы тетя осыпала меня вопросами, но я ничего не могла толком объяснить. В какой-то момент мне самой захотелось закричать, что я ничего не знаю, что мне также нестерпимо больно, но я постаралась сохранить спокойствие. Тетя Мила, в отличие от своего брата, никогда не умела ставить себя на место другого человека, ее страдания стояли выше переживаний других. На какой-то миг я даже пожалела, что решила именно ее попросить поговорить с бабушкой, но тетя пообещала справиться с этой трудной задачей.