Я взглянул на зал, кивнул девочке и решил немного пообщаться с присутствующими.
–Многие ли из вас бывали на острове Амазонок?
–Его не существует! – подал голос один из пьяниц и рухнул обратно лицом в стол, кружка свалилась на пол от удара и разлила остатки пива.
–О-о-о-о, не соглашусь! Я лично видел одну из них, воинственная женщина.
Я чуть улыбался, видя, как Ганс вышел из-за стойки и направился к завсегдатаям, из них троих только один ещё кое-как держал голову. Им пора было домой. Сделав пару глотков, я приготовился исполнить следующую песню.
В дремучих лесах дальней земли,
Средь тайн и тишины ночной,
Жили воительницы прекрасные,
Амазонки с крутыми нравами и свободной душой.
Она Багира, смела и настойчива,
Непревзойдённая, в победоносных речах,
С мечом в руке и огнём в глазах,
Там, где рождалась жаркая битва миг её славы был.
Коршун взмахом крыла ей указывал путь,
Чтобы новые земли открыть, покорить неприступные горы,
Душу и тело, закалив превратить в сталь.
Не знала Багира ни страха, ни поражения,
С мужеством в сердце вступала в бой,
Одна среди тысячи воителей,
Свобода внутри ей была важнее злата.
И гордая Багира продолжает путь,
Сражается день за днём на полях,
Воительница-амазонка, Багира,
Мечом и сердцем выковывает в этом мире покой.
Сквозь ветер летит тихий шёпот божий,
Голос Багиры стал голосом битвы,
Знамя силы и свободы,
Заклятье судьбы амазонок.
К концу моей песни многие уже расходились, Эмма отчего-то растрогалась и вытирала слёзы. Я даже растерялся и, отложив лютню, присел рядом с девочкой.
–Что случилось, Лучик? – Замирая в нерешительности, провёл рукой по её голове.
–Дядя Хаген, – Эмма бросилась мне на шею, – Возьмите меня в следующий поход с собой. Отец запрещает даже думать о таком, а я так хочу стать авантюристом. Он ведь и сам был, почему мне запрещает?!
Она задрожала, а я, пытаясь её хоть немного успокоить, стал поглаживать по спине и чуть раскачивать. Ганс не раз говорил со мной об этом. Он видел не одного погибшего и пострадавшего авантюриста, а, зная свою дочь, он понимал, что она не будет довольствоваться малым и будет рисковать. Но запреты работают плохо.
–Я поговорю с твоим отцом, только не плачь, пожалуйста, – Эмма жалась ко мне всё больше, будто я сейчас пропаду, если отпустит, —иначе я тоже буду плакать.
Показательно всхлипнув и завыв, я смог привлечь её внимание. Слеза как не давилась никак у меня не получалась, но гримаса на моём лице заставила Лучик улыбнуться. Она всё ещё плакала, но настроение я смогу ей поднять.