Лиза, растопырив пальцы, робко смотрит на него сквозь ладони и видит, что его улыбка – самая искренняя за всю ночь. Смеется в ответ, уже не сдерживаясь.
– Дай свой телефон, – неожиданно протягивает руку Лиза. Фрай удивленно смотрит на неё.
– Давай, не бойся. Всего пару фото на память об этой прекрасной ночи.
Фрай вытаскивает мобильник, не скрывая лёгкого волнения. Он не привык, когда кто-то так уверенно берет контроль в свои руки. Но что-то в Лизе заставляет его доверять ей, несмотря на внутренний дискомфорт. Она такая смелая, думает он, передавая ей телефон. Неужели подобная раскрепощённость свойственна ДОДам. Или это, всё-таки, часть её характера?
Они стоят на пешеходной дорожке, которая словно парит над пересечением дорог. Город мерцает миллионами огней, неугомонно и вечно бодрствующий, как огромный живой организм. А вдалеке видна Башня Справедливости, которая, кажется, вот-вот коснется защитного купола своим длинным шпилем. Фрай снова замечает, как величественно и в то же время чуждо это здание.
Лиза, прислонив свою щеку к его, улыбается в камеру. Она делает несколько снимков, но недовольна результатом. Фрай смеется про себя. Ему кажется забавным наблюдать за ней, такой заботливой в мелочах.
– Какой ты милаха, может, немного улыбнешься?
Фрай наконец улыбается по-настоящему. В этот момент он чувствует себя ближе к ней, чем за всю ночь. Её маска кокетки спадает, и они оба просто два молодых человека, делящих этот мимолетный момент искренности. Лиза показывает ему фотографии, и Фрай видит, что один из снимков получился особенно живым. Взгляд на экране словно фиксирует их истинные эмоции.
– Скажешь свой номер? – спрашивает Фрай. Лиза, прищурившись, хитро смотрит на него. Он мгновенно чувствует лёгкое волнение, не зная, о чём она сейчас думает. – Я скину тебе фотографии…
Она подносит свой телефон к его, и после мягкого «дзинь», её номер появляется на экране.
– Держи.
Остальной путь Лиза рассказывает о своём сложном детстве в семье высокопоставленных чиновников. Её голос, обычно живой и уверенный, постепенно стихает, словно она боится открыться, но решает продолжить. В каждом слове звучат нотки горечи, будто тянется за ней шлейф неудовлетворённых надежд и несбывшихся мечтаний. О вечных упреках и замечаниях, запретах и родительских планах на её будущее.