Пальцы предательски дрожат, когда он поднимает руку, чтобы подозвать бармена. Отвернуться от неё – значит потерять контроль.
– Я Лиза, пришла сюда с теми идиотами, – она кивает в сторону шумной компании кадетов на другой стороне зала. – Они мне наскучили. Точнее, их дурацкие шуточки. И тут я заметила тебя… Как тебя зовут, офицер?
– Я…, это… не офицер… ещё, – отвечает он, запинаясь всё сильнее. – Я пока только курсант-штурмовик.
Он смотрит на свою синюю форму, серебристый бейдж с именем и званием курсанта. Выпитый алкоголь глухо стучит в висках. Конечно, она это уже поняла. Выгляжу дураком, мелькает у него в голове.
– Вижу. И всё-таки?
Лиза прищуривается, но не с насмешкой, а с лёгкой очаровательной улыбкой, заглядывая ему прямо в глаза. Фрай чувствует, как его охватывает волнение, руки будто скованы. Он улыбается в ответ, хотя понимает, что это лишь маска. Снова эта глупая заминка. В этот момент ему кажется, что время застыло. Как и его поднятая рука.
– Я Фрай, Фрай Малышев, – быстро представляется он и протягивает наконец свою руку девушке. Тут же представляя себя со стороны, понимает нелепость своего поведения. – Я просто…
Этот разговор начинает напоминать ему десятки других встреч с девушками, где они сами подходили, говорили первыми. Но сейчас всё иначе. Раньше он знал, как действовать, но не здесь, не в этом странном контексте – не с Лизой, разговор с которой кажется испытанием.
Общение с девушками обычно не приводит его в ступор. Ведь он достаточно привлекательный молодой человек. Только вот ни одна из них не была кадетом РККП.
– Слушаю вас сэр, – словно из вязкого киселя мыслей, вытягивает его голос бармена.
– Ах, да. Повторите нам пожалуйста.
Он приподнимает почти допитый бокал с пивом и кивает на стакан Лизы. В этот момент она ловко запрыгивает на высокий барный стул рядом с ним.
– А я Лиза Стоун, – серьёзно заявляет она, аккуратно указывая на свой именной значок на груди. – Итак, Фрай, что такой симпатичный молодой штурмовик делает совершенно один в этом старом и убогом баре?
Фрай смущённо приподнимает свой бокал и изогнув бровь говорит банальную вещь:
– Отмечаю конец сессии.
– Это не объясняет, почему ты один. Скорее наоборот… у тебя есть друзья?
– Эмм… это своего рода традиция… ты, наверное, сочтёшь меня сумасшедшим… я… мысленно общаюсь с отцом, – выдыхает он, сам не понимая, зачем это сказал. Внутри всё начинает сжиматься.