Воробушек ускорился, стал наносить более агрессивные удары, делать более хитрые выпады в попытке пустить кровь. Теплую кровь… Кровь, в которой захлебывалась его мать, когда Кот перерезал ей горло. Кровь, которая была везде в тот вечер. Везде, но не на нем. Он стоял и ничего не делал, пока мама умирала. Он больше не будет стоять столбом, он будет действовать. Он убьет Кота, убьет Кошек. Отомстит.
Все в кабинете замерли, наблюдая за молниеносными ударами новичка, которые Козодой блокировал и отбивал, казалось, без особого труда. Воробушек колол, резал, бил. Он стремился вызвать Смерть и принести ей остывающую жертву. Звуки столкновения клинков сталкивались со стенами комнаты, отражаясь и снова сталкиваясь, создавая грозную симфонию надвигающейся Смерти. От этой загробной музыки у всех вокруг волосы вставали дыбом, а Воробушка она только подбадривала, наполняла его вены силами, ускоряла его движения, уничтожала усталость. Он атаковал, не давал возможности контратаковать, не давал возможности бегства. Воробушек поймал врага в ловушку, загнал жертву. Осталось лишь спикировать в финальной атаке.
Рапира скользнула вперед дальше, чем он ожидал, его рука оказалась в тисках взрослого мужчины. Пальцы онемели и выпустили тяжелую ношу. Оружие упало, дважды отскочив от пола с душераздирающим стоном. Мик осел от усталости, ноги не держали, руки не ныли, а кричали, в глазах то мутилось, то темнело. Вокруг собрались все Птенцы, рядом на пятках сидел кто-то большой… Козодой.
Нет Кошек. Нет Кота. Сбежал. Сбежал, оставив его одного. Воробей. Воробей забрал. Дал имя. Новую жизнь. Шанс отомстить. Нет! Он дал свершиться мести!
– Воробушек, все хорошо? – доносился эхом бас. – Как ты себя чувствуешь? Ты, сбегай за водой.
Кошки разбегаются. Охотятся на птиц. Или на Птиц? Кошки – хищники, птицы – хищники. Одни летают, другие правят внизу. Вечная борьба неба с землей. Кошки почти всегда побеждают.
В горло полилось что-то холодное. Оно медленно опустилось в желудок перед тем, как согрелось. Плечо тряслось. Нет, плечо трясли. Повернув голову, Мик уставился на испуганное лицо Зимородка.
– Эй! Воробушек! Очнись! – Он кричал, переживал, но так не хотелось ему отвечать.
Тьма все чаще мелькала в глазах, словно подмигивала ему. Это Смерть пришла на его зов, но смерти не дождется. Сам он не уйдет, пока не свершится его месть. Он пойдет в Ад только после Кошек.