Позже я научилась купаться после отбоя, когда все дети и подростки засыпали. Я тайком прокрадывалась в душ и со скоростью света купалась, опасаясь, что кто-нибудь может меня здесь снова запереть. Также я приноровилась вставать раньше всех, чтобы не сталкиваться ни с кем из ребят нашего детского дома по дороге в школу. Потому что никто из них не мог пройти мимо меня спокойно. Если они замечали меня, то издевались надо мной до самой школы. А издевательств и унижений мне и в школе хватало сполна. Ведь и там дети меня безумно ненавидели. И не только они, но и учителя. Вторые всё время старались меня унизить, подловить на мельчайшей ошибке и ужасно злились, когда я излагала содержимое их предмета более чем на отлично. Я была без преувеличения лучшей ученицей моей нелюбимой, когда-то, средней школы. С каждой моей новой победой все преподаватели без исключения задавали мне всё больше и больше материала для изучения на дом. К моему огромному счастью, это для меня было меньшей из всех проблем, ведь, во-первых, я просто обожала учиться, а во-вторых, у меня есть один огромный секрет: я обладаю просто феноменальной памятью. Это моё проклятие, ведь я помню каждую секунду своей жизни до мельчайших подробностей. Помню даже расположение пылинок в воздухе в каждую прожитую секунду времени. Именно благодаря этому таланту я запоминала весь учебный материал, прочтя или увидев его всего лишь раз. Вообще, чтобы что-то запомнить, мне хватает доли секунды, и я этого никогда уже не забуду, и смогу даже воспроизвести всё, что видела в рисунке. Ведь я великолепный художник, хотя никогда этому не училась.
Шли бесконечно длинные дни, пролетали бессонные для меня недели, проходили невероятно сложные месяцы и терпеливо монотонно проплывали мимо года. За это время несуразный страшненький ребёнок в моём лице превращался во вполне симпатичного подростка. В какой-то момент я стала замечать, что мальчишки из нашего детдома, да и за его пределами, больше не оскорбляют меня, не называют Санта-Мария, да и вообще не обижают. Мне словно дышать стало легче. Но… как оказалось, рано обрадовалась, крошка. Нет, мальчишки меня больше не трогали. А вот девочки…
Однажды старшие девочки нашего детского дома вылили мне на волосы супер клей. Как же я плакала тогда. Со мной впервые случилась самая настоящая истерика. Это было очень страшно для подростка – девушке лишиться своих волос. Лишиться единственного женского богатства, самого дорогого, что у меня было. Наталья Алексеевна, осмотрев мою голову, вынесла самый страшный вердикт моим бедным волосам, сказав, что их нужно отстричь под корень. Каких неимоверных усилий стоило мне успокоиться! Я помню, как стояла под холодным душем, очень долго прогоняя из себя безумное желание жестоко отомстить всем этим девочкам. Ведь в тот день во мне впервые проснулась непреодолимая жажда крови, появилось странное, доселе незнакомое мне желание убить. Раньше такого со мной никогда не было. Но в тот день я испытала это чувство впервые. В какой-то момент, когда я уже беспощадно промерзла под напором холодной воды, я вдруг осознала, что боюсь саму себя такую гораздо больше, чем всех своих обидчиков. Осознала, что во мне живёт ещё одна страшная, жаждущая крови и мести личность. Личность, нашептывающая мне, словно исподтишка, что мир – зло, и что я должна уничтожить всех, кто причиняет мне боль, убить, стереть их в порошок. Бороться с этим голосом в голове и не уступить было сложно, но в итоге я смогла его обуздать, повторяя про себя молитву Богу, прося его даровать мне успокоение. После душа я направилась в свою комнату, которую делила вместе с девятью ровесницами, замотала пострадавшие от деятельности старших девочек волосы в полотенце и в последний раз легла спать с длинными, хоть и безнадёжно испорченными волосами.