– Доброе утро. Выбрали?
– Да. Карамельный латте с ореховым сиропом и два эспрессо, – сообщила Кира вяло. Раннее пробуждение после отвратительно короткого сна не способствовало бурной радости. Бледно улыбнувшись в ответ на лучезарное «замечательно», Кира назвала имя для подписи и задумалась, чем заесть кофе. Фиолетовая девушка уловила настрой и позитив прикрутила. Отвернулась, завозилась с кофемашиной, тихо сказав что-то напарнице. Кира отвлеклась от поиска привычных букв в меню и осмотрелась.
Утренний Старбакс в Чикаго мало чем отличался от утреннего «Старбакса» в Пловдиве. Те же хипстеры, по уши забитые татуировками, с глубокомысленным видом глядели в макбуки. Те же ничем не занятые девицы томно потягивали кофе и тыкали в экраны телефонов, вероятно занятые неистовым постингом в соцсети. Группка студентов переговаривалась о чем-то своем. Типичная для «Старбакса» очередь в туалет тоже имелась, из двух человек, но все-таки. Кира хмыкнула, усевшись за столик в углу и подумала, что если не прислушиваться к английской речи, то можно легко перепутать города. Разве что дома ветер не хлестал по щекам и в начале декабря еще можно было разгуливать в свитере.
На другой стороне улицы мерцал цифровой билборд, монотонно меняя картинки. На третьем повторе Кира от скуки вчиталась в рекламу. Белый фон пестрел красными каплями, черный готический шрифт выстраивался в список исполнителей, участвующих в Первом Вампирском Музыкальном Фестивале. Событие приурочивали к пятнадцатилетию признания вампиров гражданами США, в каждой выступающей группе обязательно имелся клыкастый участник. Кира невольно задумалась, где организаторы насобирали столько вампиров, тем более причастных к музыке.
В Европе клыкастые деликатно сообщили о себе еще в начале двадцатого века и были восприняты с настороженностью, но быстро преодолели ее готовностью платить сумасшедший налог за легализацию, за нажитое имущество и за право участвовать в светской жизни государства. Кстати подвернулась мировая война, и участие получилось таким деятельным, что большая часть Европы выдала клыкастым все гражданские права. Штаты, при всей своей толерантности, отказывались от притязаний долгоживущих и раскачались только после второй войны, когда вампиры в Европе уже занимали посты во власти. Бюрократическая машина, не имеющая прецедента, набирала ход еще дольше: официальный статус граждан люди, пораженные вирусом вампиризма, получили только в новом тысячелетии. К две тысячи двадцатому в Америке ущемленные дневным светом певцы и музыканты появились в количествах, достаточных, чтобы хватило на фестиваль по двадцати пяти штатам. Это было неожиданно, учитывая высокий риск смерти, сопряженный с овампированием.