– Прямо с утра проблемы? – Оторвался от бумаг Зотов.
– Да нет. Так, что-то. И не спится, устал, наверно, от этого всего. Накопал чего-нибудь?
– А чего здесь накопаешь? Сам всё видел. Нового ничего нет. По крайней мере, с виду. Ждём экспертизу.
– Чего её ждать, и так всё ясно. Кофе будешь?
– А давай. Я сегодня тоже рано сорвался, не завтракал. Смотри, у меня пряники есть. – Зотов постучал тульским пряником в прозрачной упаковке о стол. – Зубы сломать не должны. Тебе какой, со сгущёнкой, или фруктовый.
– Да всё равно.
– Тогда фруктовый, я сгущёнку люблю. Вань, у тебя и мыслей нет никаких?
– Вот именно. Смотри, злодей явно местный, наш. Такой труп далеко не увезёшь. Но жертвы чужие, где он их брал? Кто они? Все одного типа. Но возраст разный, последняя наверняка постарше всех будет. Комплекция разная.
– Кто их сейчас знает. Косметика, салоны всякие.
– И ещё. Все накрашены, уложены. Может, шли на свидание.
– А ещё может на работу. Не думал, что это работницы сферы удовольствий? Если одиночка, то её долго может никто не хватиться.
– Если так, да. Запрос в Рязань уже сделал по первым двум. Пока всё тихо. Но лицо второй восстанавливали. Скорее всего её не опознали пока. Ну, ещё по одной? Хорошо пошло.
– Наливай, но третью не осилю.
– Две нельзя. К покойнику.
– Так это о другом. – Расхохотался Зотов. – Сахар кончился. Не забыть купить бы.
– Сейчас к девчонкам схожу. – Егоршин с сожалением оставил кружку. Кофе любил горячий. Девчонки все сгрудились над каким-то журналом.
– Девочки, привет. Сахарку одолжите.
– Там в шкафу возьми. И варенье есть. – Ни одна не повернула головы.
– Чем это вы так заняты?
– Так, журнал. Нумерология дат, имён и всякая чепуха, но занятно. У меня, например, всё сошлось, в точку. – Машка оторвалась от компании. – Возьми там ещё сухариков. Не завтракал, поди?
– Нет, не успел. Ну-ка, девочки, погадайте мне.
В кабинет вернулся, когда кофе безнадёжно остыл, а соседа и след простыл. Но кофе он, видно, выпил без сахара и кружку за собой успел помыть, педант хренов.
Егоршин опустился в кресло. Бросил в кружку три кусочка сахара из кулька, размешал. Мысли вернулись к Ленке. Фестивалила она. Интересно, с кем?
В кухне погром, сама спала в свитере. Значит, не с мужиком. Уже хорошо. Вчера спросил о ней мать. Нет, она ничего не знала, кроме того, что приехала прямо на Новый год и уезжать вроде не собиралась. Что-то там у неё в городе случилось. В семье. Развод? Да, скорее всего. Взять эти истерики на ровном месте. Хотя заиметь фингал на 8 марта веский повод для расстройства. Егоршин пожалел, что психанул с утра. Она была справедлива. Какое его дело? На каком основании он осуждает её?