Я вернулся в свою каюту. Пролистал журнал и бросил на столик.
– Надо же так вляпаться! Вот, черт! – подумал вслух. – А, впрочем, какая разница, лишь бы сменить обстановку.
Усмехнувшись, я встал и подошел к зеркалу, висевшему над умывальником. На меня взглянуло суровое покрытое щетиной лицо. В это время заскрипели динамики, и тонкий женский голосок сообщил о том, что судно скоро прибудет в город Томск. Тут же посыпались предложения, как провести время, пока судно не отправится назад в Новосибирск.
Я побрился, переоделся в свежий костюм и поднялся на верхнюю палубу. Судно уже находилось в черте города. Большая часть пассажиров стояла внизу на средней палубе и готовилась к выходу. Люди с нетерпением ожидали, когда «Михаил Калинин» причалит к берегу, чтобы почувствовать под ногами твердую устойчивую опору. На пристани толпились люди. Они оживленно переговаривались и следили за подходящим судном.
– Как тебе город Томск? – услышал я за спиной.
Когда обернулся, увидел элегантного Андрея. Он в светлом костюме и при галстуке выглядел довольно представительным мужчиной и вызывал уважение.
– Петрович сказал, чтобы мы с тобой кое-кого здесь встретили, – начал он сразу, глядя в глаза. – Да ты, я вижу, молодцом. Прямо, как лорд гамбургский! Тебе бы еще галстук!
– Под цвет носков, – вставил я.
Андрей громко рассмеялся.
– Да, ладно, не обижайся! – дружелюбно сказал он. – Я просто так без всякого зла ляпнул. Мы, между прочим, должны встретить дочь Петровича, – сообщил Андрей и загадочно улыбнулся, – и с ней будут два видных дельца.
– А я что? Уже на работе? – удивился я.
– Считай, да! Черепа то нет!
Я вздрогнул и нехорошо посмотрел.
– Да, спрячь ты звериный оскал! – продолжил миролюбиво Андрей. – Сказано же, что все забыто и похоронено. Один же я не встречу представительных господ. Здесь нужна солидность…
ГЛАВА 3. Проверка в деле
Дочь Петровича Алла в жизни оказалась красивее, чем на фотографии. Она в сопровождении представительных мужчин приехала прямо на пристань в серебристой иномарке.
Алла, стройная и загорелая, сияла белоснежной улыбкой, когда Петрович, Андрей и я сходили по трапу на берег.
– Папа, наконец! – подбегая, радостно зажурчала Алла. – А то Альберт Яковлевич неприятно шутил, будто вы попали в Бермудский треугольник.
– Ну что ты, радость моя! – говорил Петрович, обнимая дочь.