– Не жди одобрения, не ищи повода для своей любви к родителям, а просто начни жить. И все наладиться.
– Кажется, ученик превзошел ученика, – рассмеялся Синька. – Поеду в гости к тетке, в Казань, она давно меня звала к себе. Как выберусь, напишу.
Синька мне так и не написал. Уже во взрослом возрасте, я стал искать его, долго, нудно. Пока не узнал, что Синька до тетки так и не доехал. Автобус, на который он сел, не проехав и пяти километров, вспыхнул и сгорел. Как и все пассажиры. А я все годы ждал, думал, как мы с ним встретимся.
А пока мне шестнадцать, и на мне лежит ответственность за целый отряд.
– Вот видишь, заключенный Бадоев, как удобно быть послушным. – Я сидел в кабинете майора и слушал его красноречивые речи. В этот раз гражданин начальник был более милостив. Передо мной стояла кружка чая, рядом вазочка с печеньем. – У нас скоро проверка. Так мне бы не хотелось, чтобы в ходе рейдов, у твоих нашли запрещенку.
– Порешаем. Кину инфу пацанам. А если какие звоночки, сразу сообщу.
Благо не приходит одно. Я выбил у гражданина начальника, дежурства и работу отряда только в больничке или в столовой. Постепенно стал приучать пацанов к спорту. Конечно, никто нам не организовал спортивный зал или пробежки по утрам, но элементарно начать подъем с зарядки было мне под силу. Попав в колонию, многие, как и я, не закончили школу. Поэтому вопрос с получением образования, стоял очень остро. если раньше посещать «школу» стремились не все, филонили, отмазывались, со мной это не прокатило. Я ходил вместе с ними, параллельно мы работали в столярной мастерской. Хлебницы, табуретки, доски, все учились делать сами.
Глобальные вопросы решали с смотрящими других отрядов. Налаживая отношения везде и кругом, я чуть при расслабился. И как оказалось зря. Как то после развода, «сорока» на хвосте принесла новость, что один мажор, который вот уже пару месяцев сидел у нас, стал выделываться, не по-детски. «Чернота» жаловалась, что он проходу не дает, строит из себя главного верхового, и законы ему не писаны. На правах главного, даже стал дань собирать, за свое свободное передвижение. Пацаны попытались его уму-разуму научить, но их закрыли, как потом нам сказали в воспитательных целях. Такого беспредела я уже стерпеть не мог.
– Мокрый, ты мне скажи, твой, блядь мажор, что совсем бесстрашный?