Денег она для него немножко тоже припасла. Еще от продажи коровы – «Пестравки». Да и в запасе у нее еще хранились деньги, накопленные еще, тогда с мужем. Поэтому надеялась, на эти деньги он, надолго продержится в городской жизни.
А уехал, начались другие проблемы, с её беглым теперь мужем.
Он, видите ли, вдруг вспомнил, что еще хозяин этого дома, в котором она проживала. Потребовал, что ей «не сладко ли» жить одной в таком большом доме.
К слову сказать, хоть дом был и бревенчатый, но там еще был, пристрой, в задах её пяти стенного дома. А дом этот был белокаменный. Строил он его еще, когда работал парторгом. Имел доступ к материалам – выписывал стройматериалы из деревенской лесопилки. Поднял её. Комнат там было пять, а с летней верандой, получалась, все шесть. Успел и крышу перекрыть железой. Внутренние работы только не смог до конца доделать. Помешала распад страны, с приходом этого, во власть Ельцина Бориса Николаевича. И деньги были, и связи старые, вроде, остались. Но эта нестабильность, происходящее по всему сообществу, окончательно подорвало тогда веру на лучшую жизнь. И он, как – то незаметно, как все деревенские мужики, потеряв работу, стал спиваться с этим самогоном, а потом, сам и не заметил, схлестнулся и с этой бабой – она ведь тоже не из простых бывших колхозниц была, представляла сельскую интеллигенцию, работала в сельсовете, теперь по-новому, переименованном – сельской Мэри. Ведала она, вроде, бухгалтерией что ли там. Теперь она его, на правах гражданского сожителя, стала чаще и чаще напоминать, что у него есть «такая домина каменная».
«Пора и подумать, – говорила она ему, – что ему с этим домом делать.» Вначале, он ей натужно только говорил: «Не могу я! Пойми». Спорил с нею, оправдываясь:
«Сын у меня! Понимаешь. Сын! Как же ты этого не понимаешь?»
Это она, всегда затевала такую перепалку, вовремя водка пития в зарплат очные дни. Деньги он живые получал. Тогда язык у него развязывался, но он в то же время понимал, и рассудок он еще, видимо, не совсем пропил, этого ему делать, ни в коем случае нельзя. Сын все же у него подрастает. Но как ему было перечить, когда он сейчас у нее находился как на весах. Не так он скажет, она надувалась, отворачивалась к нему крупным задом, если не по ней. Еще она, внушая, нарочно напоминала, задевая его самолюбие.