А день, а и правда, просыпался обычный, как все, наверное, и другие дни в этой семье. Исключение, если только: он постепенно приучил её, особенно по субботним и воскресным дням, они, в эти в так называемые выходные дни, если им не надо было ехать в загородный дом бабушки и дедушки, тогда они всей семьей, после завтрака, выбирались на улицу, вроде как проветрить себя, в пределах своего пятиэтажного панельного дома.
Он, конечно, если погода еще позволяла: не было ветра, дождя, тащил на улицу и дочку – Снежану. А жена его нынешняя, после Москвы, да и после, наконец, развода со своим прежним буржуем мужем, еще не совсем, видимо, осознавала – не пришла, видимо, еще в себя, что она теперь, действительно, законная уже жена его, а не его полюбовница в прошлом.
Поэтому, изредка тогда в эти их выходные дни, наблюдая вкрадчиво со стороны за своею новою женою, в этих вокруг дома прогулках, он, а и правда, поражался искренно даже, с её сегодняшними выходками. «Вроде она, вроде, и не она», – тогда говорил он себе. Затем, с грустью, покачиванием головы, всегда констатировал. «Да – а, время, видимо, и Москва, выходит, меняет людей».
То, что он был еще, чуть младше своей нынешней жены, это не так и зрительно бросался в глазах для соседей и посторонних. А вот глаза… а и правда… Смотрели они на этот мир теперь: не так другие, а с потерянной болью, что ли.
К этому перемену, у него и объяснения, вроде, были. До этой нынешней жены, он тогда еще жил со своей первой женою, которая у него была доцентом в местном университете.
Так уж, видимо, сложилась её судьба. Попытка родить ребенка, к несчастью, родился он у неё мертвым. «Задохнулся при рождение, – говорили ей потом сочувствием, отведя от неё в сторону глаза. После, конечно, от такого потрясения, ей бы остановиться, окрепнуть здоровьем процедурами. Да и деньги ведь тогда у них были. Что уж людей было смешить. Но кого она слушала тогда? Ведь она тогда была как одержимая. Поэтому, вскоре, во второй попытке, родила она все же здорового ребенка, но через только кесарева сечения – боясь повтора, как и с первым у неё.
Радости, по этому поводу, конечно, было у нее «полных штанов». А он, от этих неурядиц, от переживаний, даже побелел чуть висками. Видимо, слишком уж много было поставлено на этот раз – её жизнь.