Позвонила трясущими руками к мужу на работу, а тот, как всегда, обозвал её не умной бабой. «Придет, никуда она не денется! – выкрикнул он ей, с досады. – Успокойся и жди. Придет. Когда приду? Да, мать! – разразился он чуть не матерными словами. – Я работаю. Сколько раз говорить тебе. Сиди дома. Жди. Придет».
После она, как бывает с такими истеричными женщинами, немного на кухне поревела, уткнувшись к стенке кухни. Конечно, она еще не совсем стара. Как говорят в народе, о таких женщинах, баба еще ягодка. Сорок пять, это что, много? Ладно. С климаксом она смирилась. Природа, что ж уж там. Но ей все равно, как женщине, тоже иногда хочется ласки, как раньше, в её молодости. Теперь муж её, хотя иногда и заглядывал к ней, но все же реже стало его посещение, к этим интимным делам.
Да и дочь была рядом. Пусть даже в дальнем комнате. Все слышно. Хочется ей и покряхтеть, как раньше, во времена интима с мужем, но приходится ей сдерживать себя, чтобы не смущать уже взрослую дочь. Еще чуть – чуть, станет ведь совсем стара. Зачем ей это тогда богатство: три норковых шуб. Выбирай любую, не хочу. Дача, трехэтажная. На природном месте. Речка там. Квартира из четырех комнат. Еще сколько добра. О деньгах, она и не думала.
Когда – то, тоже жила, как все советские простолюдины, на восемьдесят рублей. Это её зарплата была – в школе работала.
Считала в каждую копейку, несмотря у мужа тогда зарплата, три раза превышала её оклад учительницы в школе. Теперь ей, что считать. Денег муж хорошо получает. Не зарабатывает, а получает. За свои строительные объекты. Рабочих сколько только у него работают. Однажды она была у мужа на работе. Это жуть! Ногу негде ставить. Везде строительные материалы, и эта еще, непролазная грязь. Даже пожалела, что вырвалась на объект мужа. А он, за место того обрадоваться, выбежал откуда – то, весь красный, начал на нее кричать.
– Ты что! Зачем?! Что тебе тут надо?
А ведь она, хотела застать мужа врасплох. В последние дни, она стала замечать, он от нее отдаляется, перестал приставать ей по ночам. Приходил, даже не приняв, как следует душ, мертвенно засыпал. А она, в это время, от обиды, лежала, затыкав рот кулаком, роняла слезы на подушку. Конечно же, ей было обидно, от его невнимания к ней. Да и эта тоска и одиночество, которую она добровольно влачила, в своей повседневной жизни теперь, не лучше было, по сравнению тех рабочих, на строительных объектах мужа. И что она увидела там, у мужа, у строящего дома? Грязных, чумазых рабочих, с опухшими не высыпавшимися глазами. Все поголовно курят, эту сигарету, как это – «Приму». Зубы у всех желтые, глаза, хотя и, на первый взгляд спокойные, но до слез, они были грустные, печальные. Чуть она тогда не расплакалась, от их вида. Ведь она знала и до этого, и раньше, так было и при советах. То ли тогда, не особо придавала этого значения? Или все тогда были советскими людьми, и мысли плохие в сравнениях, не лезли в их голову, и не очень и отличались друг от друга, как сейчас, сегодня. Но они тогда знали. С работы их не уволят, и зарплату выдадут вовремя. А не водками и порошками стиральными сегодня. А затем еще, выстояв с годами в живую очередь, надежда какая – та была у них, когда – то получить свою законом предписанную бесплатную квартиру. По малому, все необходимое было у них тогда. На праздники, семьями сходились на главную площадь города, кричали «УРА!» руководству, стоящему на трибуне.