Долго никто на его стук не отзывался. Видимо, живущие в нем люди, еще спали. Собственно, ведь по времени, рано еще было. Седьмой только было час. Хотя, он всегда знал, сельские жители, всегда рано вставали. Потому он сейчас, крайне был удивлен. Он сам, когда жил в деревне, всегда просыпался рано. Мама его, за светло еще, затопляла главную русскую печь, и от жары этой печи, в ожидании, жмурясь, от белого языка огня, ждал, когда мама начнет печь блины. Было им весело тогда. Мама его, отрываясь от работы, притягивала его к себе, целовала ему темечко, говорила.
– Скоро, скоро, сынок. Ты чуть потерпи уж.
Ах! Какие же были времена, тогда. Где они сейчас? Поэтому грустно ему от этого воспоминания.
Наконец, слышно в сенях, шаги. Затем и голос женский.
– Кто?
– Это я, Володя. Открывайте, – хрипит он, то ли от холода, то ли, дрожь все еще не прошла у него? – Замерз. Долго еще?