– Но почему? – спросил Игнат.
– Потому что те, кто у власти, боятся потерять контроль, – ответила Вера. – Представь, что случится, если люди начнут осознавать свою способность выбирать реальность? Если каждое сознание сможет свободно путешествовать по ветвям вероятности?
– Мы создаём карты слепых зон, – продолжил Михаил. – Места, где сознание может действовать свободно. Научим тебя ориентироваться в городе. А пока… – он кивнул Вере, – покажешь нашему новичку основы?
Следующая неделя превратилась для Игната в калейдоскоп новых впечатлений. Каждый вечер Вера учила его находить лазейки в системе наблюдения – места, где можно скользить между вероятностями. Они встречались в самых неожиданных местах города: на крыше заброшенного книжного магазина, в старом трамвайном депо, в подвале антикварной лавки.
– Самое сложное – удерживать нить вероятности, – объясняла Вера, когда они сидели в крошечной кофейне на окраине города. Игнат наблюдал, как она размешивает сахар в чашке, и ловил себя на мысли, что любуется изящными движениями её рук. – Камеры постоянно пытаются зафиксировать реальность, но есть… лакуны. Мёртвые зоны их внимания.
В другой раз они гуляли по ночному парку, где перегоревшие фонари создавали идеальные слепые зоны.
– Расскажи о тайге, – попросила Вера, когда они устроились на старой скамейке. Лунный свет серебрил её волосы, превращая синие пряди в звёздные нити.
Игнат рассказывал о бескрайних лесах, о том, как учился читать вероятности, следуя за животными, о древних шаманских тропах, где реальность становится текучей и податливой. Вера слушала, подперев подбородок рукой, и в её глазах отражались его воспоминания – или, может быть, это были отблески других вероятностей.
– Иногда я скучаю по такой свободе, – призналась она. – Город душит своими камерами и правилами.
– Почему бы тебе не уехать?
– Потому что здесь я нужнее, – она помолчала. – И теперь здесь есть ты.
На пятый день их встреч они исследовали старый район с узкими улочками, где тени исторических зданий создавали причудливый узор слепых зон. Вера показывала, как можно использовать архитектурные особенности города для ускользания от наблюдения.
– Каждое здание хранит память о всех своих возможных версиях, – говорила она, проводя рукой по каменной кладке. – Нужно только научиться их чувствовать.