У псевдожениха глаза полезли на лоб (насколько мне было видно его зеленоватенькую физиономию).
– Что он тебе рассказал?
– Про твоего отца, мачеху и записи предка-памятника, – перечислила я всё существенное.
– Ну и?
– Что «ну и»? С чего ты вообще взял, что бывшая мачеха взяла ваши семейные бумаги? А главное, зачем впутал во всё это меня?
Хенрик хмыкнул и посмотрел, как дядя Дьюри на неудачную партию пряжи.
– Эй, тебе надо, чтобы Улле сыграла твою невесту, или уже нет? – вмешался в это время Торви, сориентировавшись по моим ответам. – Нехорошо использовать её втёмную.
– Ну… ладно, – нехотя ответил «женишок». – Бумаг мы хватились не сразу. А когда стали вспоминать, вышло, что перед этим как раз Гика заезжала.
– Зачем? – непонятно с чего уточнила я.
– Не знаю, они вроде бы подружки с Грунвильд, – ответил Хенрик и пояснил: – Это моя третья, актуальная мачеха.
Я открыла было рот, подумала и закрыла. Не моё это дело – лезть в чужую семью со своим мнением. Но бабуля всегда учила, что документы должны лежать подальше от чужих загребущих ручонок. Иными словами, гости – отдельно, а деловая переписка, архив и прочие важные бумаги – отдельно. Лучше всего под тремя замками, в сейфе и в другом здании.
– Да хорошая у нас охрана, – с досадой сказал Хенрик (будто прочитав мои мысли). – Сбой в тот день произошёл: возмущения в магополе. Потому я и решил, что Гика в деле. Она ведь тоже одарённая.
Красота у дисы Гики слишком идеальная, да ещё и дар в придачу. Хотя с даром-то проще за собой следить. Наверное.
– Что было в записях? Копии сохранились? – почти против воли спросила я.
Во мне боролись любопытство и возмущение. Не хотела лезть в это дело, вообще и никак, но в итоге лезу. Как будто больше всех надо.
– Всё, что касается открытий Сигурда, в королевской библиотеке, – ответил Хенрик, – но личную часть архива никто не копировал.
– Думаете, там было что-то ещё про Сальбьорг? Что-то, помимо залежей и омолаживающего источника?
– Да, – почти в один голос сказали Торви и Хенрик.
Интересная синхронность. Я перевела взгляд на Торви, потом на Хенрика и уточнила, долго ли мне ещё торчать в тамбуре? Тут было зябко, а ещё тряско и шумно.
– Я действительно не узнал ничего нового, – вздохнул Хенрик. – Хотел, чтобы мы встретились с ними за обедом в вагоне-ресторане.