Но! Дважды они вставали в пробках. Дважды!
Эти непредвиденные гадские задержки теребили и без того уже изрядно истрепанные нервы девушки. Но на вокзал к отходу поезда она таки успела – правда, буквально впритык к отправлению! – и неслась к перрону, скрипя и сипя несчастным колесиком на всю вокзальную площадь, грохоча оставшимися тремя рабочими колесами по стыкам плиток. Кое-как, с большими усилиями, матерясь сквозь зубы, вцепившись в петлю для транспортировки обеими руками, Ева втащила по пандусу на перрон злополучный чемодан, волоча за собой эту махину. Добежала она до своего вагона и ввалилась в него, задыхаясь и сипя, как выброшенная на берег из своей тихой-мирной и спокойной глубины рыбина.
Ладно, все, она успела, ура! Теперь можно окончательно выдохнуть, успокоиться и расслабиться хотя бы на следующие два часа.
Ну да, как же, расслабиться! Сегодня же явно не день Евы Валерьевны Ахтарской.
И поняла она сей прискорбный факт с полной и очевидной неизбежностью, когда нашла кресло с номером, соответствующим купленному билету, и узрела соседа, предназначенного ей судьбою для дальнейшей двухчасовой поездки.
Кое-как уместившийся, но до конца так и не втиснувший свое расплывшееся, массивное, бесформенное тело в довольно широкое кресло, у окна элитного экспресса сидел толстяк.
Нет, не так – очень большой и очень толстый мужчина.
Отфыркиваясь, удушливо, с натугой сипя при каждом вдохе и выдохе, он вытирал огромным платком, больше похожим на кусок простыни, чем на известный аксессуар «носового» назначения, покрытое неровными красными пятнами и крупными бисеринками пота широкое лицо грушевидной формы. К тому же еще и сплюснутое у висков и расширявшееся книзу, куда оно словно бы стекало тестообразной массой, остановившись лишь на плечах, на которых и разлеглось, погребая под собой шею, ежели таковая вообще имелась в устройстве этого организма. Мужчина смотрел на Еву изучающе-оценивающим взглядом глубоко посаженных мелких, каких-то бесцветных глазок, терявшихся в столь своеобразном устройстве его лика.
– Чуть не опоздал, – пояснил свое состояние мужчина и промокнул «простыней» вновь начавший выступать на лице пот. – Вы, смотрю, тоже в последний момент успели, – махнул он в сторону дверей пухлой рукой с зажатым в ней платком-гигантом, поддерживая этим жестом свои выводы.