Амур мог бы с ней поспорить, но не стал. Она была женщиной, и это их удел – витать в облаках и мечтать о несбыточном. Нет, Амур не верил, что любви заслуживают все, и хотел дарить ее только лучшим. Но он боялся, что правда убьет в глазах жены тот мечтательный флер, который он так любил. Да, Амур был готов раздать свой дар всему человечеству – ради нее, ради Психеи.
– Сейчас мы найдем тех самых. – Она тихо хихикнула, присаживаясь на верхушку дерева.
Амур устроился рядом и огляделся. Они были недалеко от Марсова поля, где возвышалась Эйфелева башня. На ее фоне люди любили фотографироваться, целуясь. Амур не понимал, почему этот железный монстр так привлекал влюбленных. Впрочем, бог любви давно осознал одну вещь: все человеческое не познать, как ни старайся. Люди странные. Живут свою короткую жизнь и занимаются всякой ерундой вроде таких фотографий. О, если бы у него было всего каких-то жалких восемьдесят лет… Он бы, наверное, увяз в тоске от безысходности. Люди же жадны до жизни, и дети были лишь одним из доказательств этой жажды.
– Правда они миленькие? – Психея подняла тонкий палец и указала в центр. – Посмотри-посмотри. – Ее голос дрожал, а глаза заволокло лавандовой пеленой. – Чувствуешь?
Амур почувствовал – импульс, похожий на короткое замыкание.
– Она ему нравится! – восторженно защебетала Психея.
Амур улыбнулся и отвел любящий взгляд от жены. А затем он увидел их. Детей. С виду лет десяти. Девочка с непослушной копной рыжих волос и пронзительными карими глазами, сурово нахмурившись, отчитывала мальчика так строго, что Амур не мог сдержать удивления. Девочка резким движением вырвала из рук мальчишки игрушку и топнула полной ножкой по земле. Да, она явно была любительницей пирожных – округлые щечки, словом, пышка. Мальчик, напротив, казался полной ее противоположностью. Он был выше своих ровесников, сутулый и худой. После отповеди девочки он нервно сглотнул и, понурив голову, опустил бледно-голубые глаза.
– Как тебе не стыдно! – прогремела девочка и показала толстенький кулачок. – В следующий раз как вмажу!
У мальчика расширились глаза от ужаса.
– О, Олимп! Он покорен ею! – восхитилась Психея. – Чувствуешь?
Амур чувствовал, как маленькое наивное сердечко мальчика колотится в детской груди. И о чем только думал этот малец? Влюбиться в такую? Она же жуткая грубиянка! «Нет-нет. Не в мою смену», – думал он.