– Милечка, я переживаю, ты вон какая тоненькая, а Ратька, тот ещё тур14.
– Всё хорошо, не переживайте, – ласково улыбнулась Милёна. – Так о чём спор-то?
– Да ну, – махнула рукой я. – Ну какой спор? Решаем вот, определять Данияра в дружину али нет.
– Дружина – это хорошо, – радостно закивала Милёна. – Только в стрибожью.
– Лётчики? – матушкина брови взметнулись к волосам.
– Да-да. Я как-то слышала, Данияр и Ратмир, обсуждали ассов из пятой дружины Стрибога15. Так у Данияра так глаза горели, так горели!
– Хм… – задумалась маменька, и подошла к окошку. – Лётчик…
Пока матушка думать и размышлять изволила, я молча приложила руку к груди, и беззвучно шептала благодарности Милёне. На что мне махнули рукой – «мол, не беспокойся, всё хорошо». А маменька посветлела челом, стянула ленту с волос и растрепала свою гриву.
– Лебёдушки мои, пойду-ка я переоденусь к чаю, – выдала свою лучшую улыбку нам маменька, и была такова.
– Я не знаю, как ты это делаешь, но ты чудо, ниспосланное нам Богами! – чмокнула в щёчку Милёну. – Ещё бы пару минут, и всё.
– Да ладно. Велена сама бы всё поняла.
– Понять-то поняла бы, – хмыкнула я. – Но папу жалко… Переживает.
– Его тоже можно понять. Он Велену очень любит. И Катерину с Добрыней Всеволодовичем уважал. Семьёй считал.
– Ну что, пойдём отца спасать? Там к нему какой-то скучный человече пожаловал.
– Пойдём.
Через минуту выяснилось, что спасать нужно не отца, а его визитёра.
– Пошел прочь из моего дома!!! – раздался отцовский рёв из малой гостиной, куда мы, собственно, и спустились с Милёной. – И что б я тебя и близко не видел! Бобыня худоумный16!
Двери гостиной распахнулись, и в холл вылетел красный, как варёный рак, моложавого вида мужчина. Весь такой, ну-у-у… прилизанный, что ли.
– Вы не понимаете! – визгливо выкрикнул «прилизанный». – Я же…
– Пошел вон, вымесокъ17! – процедил сквозь зубы отец, и тут же рявкнул в сторону. – Фёдор! Выкинь этого, – ткнул в «прилизанного» пальцем папа, – за ворота.
– Пройдёмте-пройдёмте… – Фёдор, вынырнувший в холл при первых же криках, схватил «прилизанного» под локоток и весьма невежливо потащил к выходу.
– Пап? А к нам Милёна пришла, – тут же вставила я, пока Федя тащил, что-то верещавшего «прилизанного», к выходу.
– Здравствуй, Куколка! – тут же заулыбался папа, обнимая Милёну. – Ты как?