Но сейчас я чувствую на губах и в воздухе кровь не у себя в квартире. А на лестничной площадке, около третьего этажа – на середине жду вторым и третьим. Моя рука вывернута не совсем естественным образом, а перед глазами темно.
О, да. Я знаю это алое тепло, разливающееся по бетонному полу подъезда, знаю, как никто другой, поскольку ввиду своей неуклюжести и других причин вижу его чуть ли не ежедневно. Я снова упала. И снова жутко неудачно. Поскользнулась на чем-то липком и плашмя свалилась прямо на ступеньки. Мой и без того кривоватый нос, кончик которого смотрит совсем не вперед, и с горбинкой, вряд ли сломался, но ссадина останется на долгие недели, и никто, по своему обыкновению, не поинтересуется, что же со мной произошло или кто избил.
Кровь каким-то чудным образом оказалась у меня в глазах, так что, когда я встала и попыталась их открыть, вышло плохо. Хотя так даже лучше: когда я вернусь в свое серое однокомнатное убежище не придется смотреться в злосчастное зеркало, стоящее прямо на входе.
Для чего я его вообще туда поставила? Квартира и без того мала: шагу не ступить, чтобы не наткнуться на стену, и просто так пройти мимо адского агрегата невозможно. Каждый день оно мозолит мне глаза, напоминая из раза в раз то, как я выгляжу. И первое, что я вижу при входе – это даже не само зеркало, а мой кривой нос, выделяющийся на фоне всего остального: впалые щеки и вечные круги под глазами кажутся сперва блеклыми, незаметными. Я даже не вспомню, когда последний раз нормально спала, а этот темный взгляд под темно-коричневой, почти черной челкой заставляет меня об этом думать, когда перевожу взгляд с носа на него. За годы жизни здесь я так и не вспомнила, несмотря на все усиленные попытки.
– Черт… – Вырвалось из моего рта, когда я, наконец, поднялась. Моя одежда, волосы, и без того жидкие, даже потрепанный портфель, висевший на спине, – все было в моей крови, а лестница стала похожа на место преступления. Серьезно, если бы я возвращалась домой и увидела эту картину, то первая мысль у меня была бы не «кто-то серьезно упал», а «здесь кого-то убили».
Я приложила к разбитой в хлам переносице платок и тут же поморщилась от сильной боли. Ткань моментально пропиталась и стала бесполезной. Черт с этим. Оставляя за собой кровавые следы, я еле засунула ключ в скважину. Благо, живу на том самом третьем этаже, и упала почти у двери. Наконец, мне это удалось, и на негнущихся ногах я сразу повернула налево: прямо в ванную. Тут же наклонилась в раковину и выплюнула шмоток крови. От ржавого привкуса и соответствующего запаха, которым я дышала несколько минут, меня стошнило туда же. Слишком долго я лежала там, на лестнице, и даже успела сделать пару глотков. Глупый поступок, за который сейчас поплатилась алой рвотой.