Глаза слипались, но я заставляла себя держать их открытыми. Громко зевнув, услышала голос оператора: "остановка университет". Всполошившись, быстренько выбежала из обители шума, боли и духоты и направилась вперед.
Не очень красивое, но большое и высокое здание находилось почти в середине города. Тут находились здания нескольких факультетов: здание слева – это физико-технический, справа – лингвистический. Я направилась в то, что посередине – юридический.
Вокруг был только снег, однако в теплую погоду тут цветут клумбы и деревья, названия которых я не знаю. Они небольшие и их немного, но они создают ощущение того, что находишься в настоящем саду. Дорога вела вперед и разветвлялась у входа в юридический корпус: здание из местами потрескавшегося белого камня высотой в четыре этажа. За этим находились еще несколько, но я не помню, каким факультетам они принадлежат, вроде филологический и еще какой-то. Народ столпился около входа. Я не опоздала, но время к этому неумолимо приближалось, поэтому вопреки боли протолкнулась внутрь, даже не смотря в лица тем, кто там находился. Все равно со мной никто не поздоровается, да и я тоже.
Мне трудно сравнивать этот университет с другими, поскольку я бывала за свою жизнь только в этом, но мне кажется, что он слишком серый. Никаких убранств, только голые стены, пустые коридоры и единственная радость: старые крупные растения на подоконниках в лестничных пролетах. Лавчонки в коридорах, да и те старые и ветхие, а аудитории больше напоминали кабинеты в очень старой школе, в которой не делали ремонт с момента ее постройки. Я оставила в гардеробе, удобно стоящем прямо напротив входа, свою черную курточку и прошла направо. Длинный коридор привел меня к лестнице, на которой я поднялась в нужную аудиторию. Наверное, люди, стоящие около двери, это мои одногруппники: мне не было необходимости запоминать их лица, только пара человек смутно кого-то напоминали, вроде тех, с кем приходилось работать в совместных заданиях.
По своему обыкновению, я направилась в самый конец аудитории. Иногда преподаватели даже не называли меня на перекличке, а многие одногруппники даже не знали, что в помещении есть кто-то с моим именем. Но в этот раз меня отметили, поэтому пришлось молча поднять руку, прежде чем отвернуться. Хотя мой взгляд скользнул-таки по присутствующим. Размытые лица сливались в непонятное нечто, что даже лицом назвать тяжело. Это моя извечная проблема: люди кажутся мне одинаковыми, а лица их – смазанными, как будто непонятными кляксами. И только на одного человека я засмотрелась на секунду дольше.