Запах переработанного воздуха и машинного масла казался теперь особенно удушающим. Красная пыль Марса за иллюминатором мерцала зловеще. Кира почувствовала, как ее сердце сжимается от тревоги и неопределенности. Искры в небе уже начали лететь, и она не знала, куда упадут.
И тут заиграла сирена, громкая и пронзительная, заставившая Киру вздрогнуть.
– Внимание всем! – прозвучал голос из динамика. – Объявляется аварийная ситуация в шахте номер четыре! Всем свободным сотрудникам немедленно прибыть на место! Повторяю, объявляется аварийная ситуация…
Кира похолодела. Шахта номер четыре. Это была та самая шахта, где работал Громов.
Что-то ужасное случилось. И это было только начало.
Пламя разгорается
Сирена резала слух, заставляя кровь стучать в висках. Кира, не раздумывая, бросилась к выходу из третьего сектора. Авария в шахте номер четыре… это могло быть что угодно: обвал, взрыв метана, поломка оборудования. Но в свете последних событий, все выглядело подозрительно.
В коридорах царил хаос. Рабочие бежали в сторону шахтного отсека, толкались, кричали. Кира старалась не отставать, протискиваясь сквозь толпу. Она видела в их глазах не только страх, но и какое-то злорадное предвкушение. Словно авария стала оправданием для выплеска накопившегося недовольства.
Добравшись до шахтного отсека, Кира увидела, что вход в шахту номер четыре оцеплен охраной. У входа толпились рабочие, пытавшиеся прорваться внутрь.
– Что случилось? – крикнула Кира, обращаясь к одному из охранников.
– Обвал, – ответил охранник, задыхаясь. – Завалило несколько человек.
– Громов там? – спросила Кира, почувствовав, как сердце уходит в пятки.
– Не знаю, – ответил охранник. – Там сейчас неразбериха. Никто ничего не понимает.
В этот момент к Кире подошел Марк Левицкий. Он выглядел бледным и взволнованным.
– Кира, ты здесь? – спросил он, хватая ее за руку. – Что ты делаешь? Тебе нужно быть в третьем секторе!
– Марк Аркадьевич, там авария! – ответила Кира. – Нужно помочь людям!
– Помогать? – усмехнулся Левицкий. – Это уже не помощь, это провокация.
– Что вы имеете в виду?
– Я думаю, что Громов причастен к этому обвалу, – прошептал Левицкий. – Это он устроил.
– Но зачем?
– Чтобы спровоцировать бунт, – ответил Левицкий. – Он использует трагедию, чтобы поднять народ.
Слова Левицкого подтвердились мгновенно. Громов появился из толпы, словно из ниоткуда. Его лицо было покрыто пылью и сажей, в глазах горел огонь.