– Вот ещё, – бурчала я. – Не дом, а зверинец какой-то. Но немного поживу тут, так и быть.
– Дорогая Уна, – робко обратилась ко мне Либби, прежде спросив позволения говорить у дедушек. – А тот очаровательный юноша, может, ещё пожелает нас навестить? Бедный мальчик: столько горестей на него свалилось… Так рано повзрослеть в столь нежном возрасте…
– Только о юношах и думают, – печально покачал головой на картине один из старцев. – Боги, ну что за поколение… Думаю, сегодня стоит прочесть этим вертихвосткам лекцию о скромности и благочестии.
– Юноша навестить не пожелает, – зловредно ответила я. – Надеюсь, он так же скоропостижно состарился и уже мучительно сдох. А вы, уважаемые дедушки, и правда: займитесь воспитанием внучек, а то эта молодёжь действительно ни на что не годится.
Китти и Либби на портретах было под шестьдесят, но что эти десятилетия в сравнении с прожитыми веками их предков!
– Или вот эта их современная музыка, – ворчливо подхватил второй дедуля. – Представляете, Уна, я вчера наведался в магистрат к своему давнему другу. И уважаемый мэр Готлингем, чьё имя уже сто пятьдесят лет выбито на почётной доске градоправителей, вовсю горланил эту вульгарную песенку про пастушку и дракона! Со всеми анатомическими подробностями этой противоестественной связи… Я, конечно, понимаю, что недальновидный живописец запечатлел многоуважаемого мэра с бутылкой коньяка, но даже это не может служить ему оправданием!
– О, вы тоже её слышали? – встрепенулся Фрэнки. – Зажигательная песенка! Мальчишки за забором сегодня напевали. «Над леском, над озерцом, над крыльцом махнул крыльцом»…
– Бз-зз! – тут же замахала я руками. – Вот только сюда эту пакость тащить не надо. А в смысле: «над крыльцом махнул крыльцом»? Это как?
– Ну, крылом, в смысле. Дракон крылом. Над крыльцом. Просто иначе рифма не складывается, – охотно пояснила кухарка Мора.
– Какой бред, – закатила я глаза. – Ладно, есть у нас ещё дела на сегодня? Везде порядок? Все довольны? Вредничать не будете? Я тогда, может, ещё вызову кого-нибудь дымоходы прочистить.
Тут из каминной трубы, благо огонь развести ещё не успели, выползла деликатная Генриетта и еле слышно поцокала по кирпичной кладке коготками, привлекая внимание.
– Ой, ты сама уже… Да ты ж моя умничка!
– Молочка бы, – скромно пролепетала девочка, поджав верхние две пары мохнатых лапок к груди.