Путешественница нанесла дров, нагрела воду и полезла в корыто с еле тёплой водой. Благо месячные закончились раньше обычного, или она просто потеряла счет дням. Девушка намывала себя до скрипа под свои мысли. Сидела так, пока поняла, что не вода её греет, а она воду. Полотенцем служила её же майка, а сама продавщица надела мужской свитер, который тут отыскала среди барахла, натянула спешно меховые штаны, тулуп, валенки. Одёрнув занавеску, она вскрикнула от неожиданности. Веном стоял перед ней.
– Живой. Ну, слава богу! А то жизнь одной в горах среди волков не хочется. – нервно тараторила Лиза.
Высокий. Девушка смотрела на него натурально, запрокинув голову. Его одежду пришлось снять и вынести на улицу, поэтому спутник стоял по пояс голый, прикрытый единственной оленьей шкурой. Грязные локоны спадали на глаза. Щеки впалые, тень под большими красно-коричневыми глазами отдавала смертельной усталостью. Ароматы волшебные, как тот мусорный бак, за которым Лиза его нашла или запах её самой час назад. Спутник слабо кивнул в сторону корыта. Она отшагнула в сторону.
– Вода уже холодная, надо подогреть… – не успела девушка закончить фразу, как штора затворилась. Лиза все равно поставила ведро с водой греться вместе с кастрюлей двухдневной каши. Дрова трещали, а огонь из горнила освещал комнату. Вода нагрелась, девушка подошла к «ванной» и заговорила:
– Замерзнешь, давай горячей воды добавишь. Ты дважды чуть не умер от переохлаждения. – не услышав ни ответа, ни шевеления, она одёрнула штору.
Веном сидел в мутной от мыла воде и в недоумении глядел на спасительницу. Несколько секунд он просто буравил её взглядом. Его мокрые волосы от воды стали еще темнее, напоминали цвет высохшей крови. А глаза будто наполнены той кровью: радужка из красного уходила в карий.
– Я подумала, что ты отключился и утонул. – без капли стыда или смущения Лиза занесла ведро с горячей водой. – Вот ковшик, нальёшь, сколько надо. Закончишь, сделаем перевязку.
Смущение догнало её после того, как занавеска зашторилась. Она не просто на него смотрела, а пялилась, осматривая каждый сантиметр тела. Телосложение было у него идеальным. Тугие мышцы не громоздкие, а утонченные, словно у лани. Рельефы позволяли увидеть каждый мускул. Ничем не отличается от человеческого мужчины. Множество рубцов-шрамов светлели на смуглой коже.