На той картине поднимались,
Без следа, без огня, без стона,
Фигурки пеших что спешили,
К утру достигнуть небосклона.
В одной из них тебя узнаю -
С лицом уставшим и тревожным,
Рукою рану зажимаешь…
На грани б ы в ш е г о – с в о з м о ж н ы м…
Закрой же глаза, и увидишь весну -
Цветы голубые – на мокнущих ветках,
Весёлое солнце в журчащем снегу,
Да скрипочки звук, доносящийся редко…
На той картине мало света,
И много тьмы внизу у склона,
Небесных воинов колонна
Сверканием клинков согрета…
Так странно вырваны из жизни,
В которой в вас – всерьёз не верят…
Чтоб защитить наш мир в той битве,
Где с в е т и т ь м а – влияние делят
Закрой же глаза, и увидишь весну -
Цветы голубые, на мокнущих ветках,
Там плавает небо в журчащем снегу,
И скрипочки звук, доносящийся редко…
Кто тот художник и провидец?
Что приобщён к делам бесплотных…
Участник, или очевидец?
Иль Сам Творец – век допотопных?
Когда в наш мир вернётесь снова,
В местах привычных мы вас встретим.
О том, что было – ни полслова…
И ничего мы не заметим.
Раскроешь глаза и увидишь весны
Цветы голубые – на ветках сирени,
Спасённую землю в разливах любви,
Да музыки чудной скрипичные трели…
8 глава
Литстудия. Все уже собрались, появление Екатерины было встречено бурными аплодисментами, её окружили и принялись тормошить.
– Ты почему так редко приходишь? – с недоумением восклицала староста Шура, – просто неприлично редко!
Вошёл он. Гомон постепенно затих, только Екатерина и Шура занятые разговором, никак не отреагировали…
– Так отчего ты редко появляешься? – продолжала допытываться Шура.
Екатерина внезапно уловила наступившую тишину…
– Я прихожу редко, но с большим чувством! – загадочно сообщила она.
Шура не поняв, на всякий случай рассмеялась. Никто её не поддержал. Он стоял в дверях и напряжённо слушал.
9 глава
Красивая аллея блестела на солнце. Вздрагивали мокрые ветки, не веря в освобождение, и текли ручьи по оттаявшей земле. Он стоял перед скамейкой и что-то декламировал, принимая при том напыщенно-элегантные позы, она стояла рядом, напротив, прижимая к боку ручную кинокамеру с трансфокатором, и согнувшись пополам беззвучно хохотала. Наконец разогнувшись, плюхнулась на скамейку и с трудом выговорила: