Артём тихо присел на корточки, уткнув лицо в ладони. Его плечи слабо подрагивали, но он не плакал. Он просто пытался осознать, как он оказался здесь, в этом безумии.
Катя была единственной, кто не пытался скрыть своего страха. Её глаза покраснели, а лицо мокрым от слёз, тогда как дыхание – частым и поверхностным, словно она только что выбежала из огня.
– Господи… это… это же страшно, – прошептала она, нарушив наконец гробовую тишину. Её голос был слабым, но он разрезал воздух, как тонкий нож.
Никто не ответил.
– Мы не можем… не можем просто так… – продолжила Катя, но тут же замолчала, будто потеряв слова, и сжала кулаки. Её тонкие плечи сотряслись от всхлипа. – Мы не должны их провоцировать.
Она оглянулась на остальных: её взгляд метался, умоляя найти поддержку.
– Вы же видели… – продолжила она, заикаясь от слёз. – Они… они могут сделать всё, что угодно. Мы не можем… мы не можем им перечить.
– Катя… – тихо начал Артём, но замолчал, не зная, что сказать.
– Они нас убьют, если мы будем сопротивляться! – выкрикнула она неожиданно громко, и её голос эхом отозвался в комнате. – Вы понимаете это?
Ольга, до этого молчавшая, подняла на неё взгляд. В её глазах больше не было прежнего огня. Там был только тусклый, приглушённый свет человека, потерявшего контроль над ситуацией.
– Она права, – пробормотал Игорь, глядя в пол. Его голос был таким тихим, что сначала казалось, будто он говорит сам с собой.
– Что? – резко бросил Вадим, отрываясь от стены.
– Она права, – повторил Игорь, подняв глаза. – Мы ничего не можем сделать. Они контролируют всё.
– И ты предлагаешь просто сдаться? – в его голосе звучало скорее раздражение бесконечными перепалками, чем удивление.
Игорь не ответил, лишь отвёл взгляд, словно вопрос касался чего-то слишком личного, чтобы отвечать на него сразу.
Катя вновь всхлипнула, утирая лицо рукавом.
– Пожалуйста… просто успокойтесь, – прошептала она. – Я прошу вас… не надо их провоцировать.
Её слова, хоть и тихие, услышал каждый. Никто не стал спорить, но и никто не согласился. Каждый теперь смотрел куда-то в себя, пытаясь найти ответы, которые казались недосягаемыми.
Тишина снова накрыла комнату, но теперь она была другой. Это была тишина отчаяния, безысходности, которая, как ядовитый дым, наполнила каждый уголок пространства.