В залах пациенты лежали на кушетках, высота которых регулировалась нажатием кнопки, крутили над собой педали воображаемого воздушного велосипеда, кому-то в этом помогал физиотерапевт, поддерживая мизинцем ступню, кто-то отматывал время на велосипедных педалях, а кто и на настольных, для рук. Рядом пациентка, ровесница великой Победы, дрожащими руками пыталась собрать детскую пирамидку, «Умничка, молодчинка!» – хвалил ее физиотерапевт, а они были на вахте у каждой кушетки. Кого-то же водили на ходунках, отдавая команды:
– Сначала вперед ходунки, затем больную ногу… какая она у тебя?.. так вот, левую сначала, затем хорошую…
Какого-то яйцеголового, в пигментных пятнах деда учили ловить мячик.
– О-ой, это ж надо терпеть такие мучения, чтоб помереть! – брюзжал он.‒ Я и без того помру.
Пытка во благо началась со сгибания поврежденной ноги, когда Грету уложили на кушетку с подъемником. Грета – наездница, акробатка, в замкнутом кругу арены всякое бывало, и с болью знакома не понаслышке, но тут она тихо выла, вытьем внутрь. Физиотерапевт – фзт, по имени Инна, спрятанная за очками в шахматной оправе, накрывала болящее колено ладонью и боль отступала, как тьма от лица огня. Подводила руку под спину в основании позвоночника и замирала, тепло от руки расходилось во все стороны, растворяло в себе нервозность, напряжение, натяжение до облегчительного вздоха. Фзт связывала ее согнутые в коленях ноги резиновой лентой – из такой резины делают надувные шары – и давала команду растягивать эту ленту в стороны. Затем велела зажимать и отпускать коленями резиновый мячик. Грете это напомнило номер медвежат в цирке, только они проделывали это лапами. Она рассмеялась.
– В чем дело? – переполошилась Инна.
Пришлось рассказать ей про цирковой номер. Грета делала это, сгибая по очереди ноги в колене на девяносто градусов и поднимая их к груди насколько получалось.
В тренировочный зал на инвалидном кресле въехала огромная лопоухая стрекоза с лапками, торчащими на сгибах до ушей.
– Что я тут делаю? – нудно проныла стрекоза.
– Алесик, – засюсюкала невидимая Грете фзт, – ты рано приехал. Надо подождать, пока тебя позовут.
Стрекоза оказалась долговязым стариком, высушенным жизнью, как земля засухой.
– Ой-ой-ой! – злостно заорал он на всю ивановскую, то есть на все отделение занудным влажным голосом.