– Я буду твоим кавалером.
Она резко обернулась, но никого не увидела, кроме этого гиперкарла.
– Галлюцинации, – потерла висок Харианна.
– Но я же лучше стула, – протянул он ей руку.
– Что-о-о?
– Седлов, я хочу сказать, моя фамилия Седлов, – произнес он тонким голосом и снова с достоинством поклонился.
Харианна со вздохом облегчения подала руку.
C той минуты Микола Седлов стал её бальным кавалером. Он был идеальной точкой опоры для того, чтобы судьба Харианны завертелась в сторону перемен в вирiï, вихре танца. А в нём всякое движение начинается по солнечным часам – посолонь.
В субботу поднялся такой переполох, как будто прилетал сам бог. Голубоглазый Виракоча, Хуан Динь или Аполлон Дельфийский после своих вылазок на Север. Для участников «Маски радости» таким богом и был создатель и организатор Международного сообщества танцев Хратион – такое он взял себе имя в служении Терпсихоре. По замкам и книгохранилищам Европы он десятилетиями разыскал побуревшие от времени рукописи с записями хореографии танцев – хороводозаписями, например, английский сборник издания Джона Плейфорда 1696 лета или же на латыни Доменика из Пьяченцы «De arti saltandi et choreas ducendi» 1455-ого, дешифровал и занимался возрождением их в эпоху технического прогресса, следуя по стопам Эллиса Роджерса и его английского Клуба кадрили XVIII и XIX века, однако, выдерживая почтительную дистанцию с такими идеологами и жрецами танца, как Фабио Моллица и Виктор Вискарди. Уже второй десяток лет школы Международного сообщества танца, МСТ, открывались повсеместно, что позволяло устраивать сводные балы всех филиалов на той или иной городской площади или в садах вроде Летнего, Венарии, Казерты, Шёнбрунна или Тюильри; впрочем, стеклянно-металлические дирижабли новомодных конгресс-холлов тоже привлекали эклектикой эпох и стилей в духе магического реализма живописи; эклектика эпох, когда герои в шелках и париках ХVII века оказывались в парящих стеклянных зданиях века ХХI, создавала эффект путешествия во времени и производила на зрителя примерно такое же впечатление, как полотна магического реализма Майкла Паркеса или Андрея и Ольги Дугиных. Хратион Лукумов прибывал по своим делам, – а главным делом его жизни были кружевные исторические танцы, – и заодно устраивал стажировку для филиала «Маска радости» Лукиана Саларьева в клубе «Пенелопа». Предвкушался особый праздник только для посвященных в искусство Терпсихоры, то есть для избранных. Начаться он должен был утром и длиться до вечера. Разумеется, с затишьем на обед, для которого участники несли снедь коробами, корзинками и баулами с тем, чтоб сказку сделать былью, то бишь обед превратить в банкет.