При этих словах Саларьев, уплетавший куриную лапку, перестал жевать, кинул взгляд на жену, та перехватила его и резко отвернулась.
– Но танец не умирает, он преодолевает любые безумства эпох, – продолжал Хратион. – При Наполеоне дамы обливали водой платья, чтобы они облегали их фигуру. И проделывали это даже зимой, когда кавалеры грелись в шерстяных фраках. Это тот случай, когда не красота, а понятие о красоте действительно требует жертв. А вообще, красота требует денег. Всегда.
– Да, да, денег! – возвопили со знанием дела окружающие.
– Я, например, – высказалась Маруся, – видела у антиквара веер, простой бумажный большой веер, но ему двести лет, и на нем нарисована придворная сценка с бала. Красота невыносимая! Думаю, затяну-ка ремень да куплю. Веер украсит мое платье. Ну и наш бал. Но на ремне надо было бы удавиться от голода, чтоб приобрести этот веер, ручная роспись по Фрагонару… Чуть не плакала, но пришлось оставить его на прилавке.
– А я, – это заговорила Милена, – тоже в антикварном видела бальный карнет какого-то там забубенного века, с миниатюрным карандашиком, где были записаны все танцы бала и с кем их танцевать. Такая книжечка-миниатюра с удивительными вензелями. До сих пор вздыхаю.
– Что ж ты мне не сказала? – проглотил кусок Северин.
Милена вздохнула.
– Да, – кивнул Хратион, – балы были оказией надеть модные туалеты и фамильные драгоценности. Господа во дворцах, народ на улицах и площадях, особенно во время карнавала. Мода и бал шли рука об руку. Когда платье больше не скрывало дамской щиколотки, на шелковых чулках появились разноцветные вышитые узоры. Это Париж, 1830 годы. О времена, о моды! Стили меняли свои названия. Романтический аристократический, романтический буржуазный или викторианский, еще имперский ампир. И танцы входили в моду и выходили: паван, гавот, менуэт, кадрили, мазурки и прочая.
Арлекинов, при перечислении танцев, принимал позы с фигурами из них. К нему подскочила Геката и стала гротескно делать реверансы в тему.
– Привет от Босха, – помахала им ручкой Харианна.
– Что ж, – хлопнул в ладоши Хратион, – завершаем наш контрданс блюд, заслуживающих почетного места в поваренной книге, и переходим к «Прихоти мистера Бевериджа Маго» – магу контрданса во плоти.
И далее на повышенных обертонах он рассказал историю этого завораживающего танца: