– Так точно, товарищ майор, так! – отвечал Гусев, – Про сводки сведений не имею, но каждый раз к шапочному разбору прибывал полицейский наряд, и нас вместе с пострадавшими якобы от нас и со свидетелями доставляли в отдел. Снимали показания и отпускали.
– Вот так запросто отпускали? – удивился Боят. – Вы же вроде как местным костыляли за что-то якобы по справедливости, и местная полиция вам верила? Кстати, за что вы их так?
– За дело, товарищ майор! Это наваждение, товарищ майор, злой у них рок и судьба тоже злодейка, – Орлов вдохновлялся. – Все четыре раза мы посещали разные забе… клубы по-нашему. Чтобы с танцами, чтобы с девушками, чтобы… Весело чтобы. И каждый раз там появлялся один и тот же мачо с ароматом кишмишовки. А мы, стало быть, приставали к его зазнобам. Да, всегда. В разных местах у него много разных зазноб оказывалось. И он, стало быть, указывал на нас своим приятелям, а мы, стало быть, отвечали на необоснованную агрессию.
– Как могли, стало быть? – полковник нервничал всё сильней. – Не узнали, случаем, фамилию этого… как ты сказал? Лечо? Мачо?
– В последний раз удалось, – Орлов потёр лоб, глянул на приятеля. – До того он всегда успевал смыться с места общения до приезда полиции. Вроде как Нагматовым его записывали, так, Коля?
– Так как-то, Нагматов или Нигматов, что-то похожее…
– Нигметов! – это майор Жилейкин заглянул в письмо, которое командир так и держал в руке. Хохотнул. – Вот вам и причина писем, надо же, какова мамаша, и не остерегается, что осудят, без псевдонима подписывает…
– Это их проблемы, – буркнул Плохих. – У нас своих хватает. Как ни крути, а письмо официальное, и неизвестно ещё, что там полиция в протоколах отмечала. Вот, кстати, тот же вопрос: побили паренька до повреждения суставов, а у него такая «крыша», и полиция вас запросто отпустила? Может, приглашали ещё побывать?
– Никак нет, товарищ полковник, не приглашали, и не запросто, – возразил лейтенант Орлов. – В самый первый случай стало понятно, что дела вешаются на нас. Так мы к тому готовы. Записали все разговоры на диктофон, что в смартфоне, а гаджет работал на передачу сюда – оставляли у парней экземпляр для связи. Когда они потребовали подписать протокол с признанием вины, мы им и прокрутили все их угрозы. Во второй же раз дали послушать записанное в прошлую встречу, чтобы знали, что не блефуем. Потому и после поостереглись давить. А обыскать и изъять мобильники что-то не решились. Так что всё там и происходило вежливо и с полным взаимопониманием.