– Слушай, Жор – спросил Ося, чувствуя, как в голове созревает план…
– Ну?
– Подкинешь меня туда?
– Ладно, – махнул рукой Жора, мол, некогда разбираться – дело ждёт, – Поехали уже!
***
План Оси был прост как три копейки – съездить в этот детский лагерь и узнать, что случилось со сторожем – Ося надеялся, что что-то необычное, что могло дать ему материала для убойной статьи в газету, и, как следствие, работу. Ося запомнил слова одного матёрого журналюги, который одно время приходил в универ читать лекции по основам пиара. «Есть такая поговорка, – говорил он – делать из мухи слона. Так вот, мы, журналисты этим и занимаемся, и чем больше наш слон, тем больше профита он нам принесёт. Поэтому на слона – в смысле сторожа – Ося и возлагал надежды – вдруг слон окажется слонярой? Но, лучше, конечно, чтоб живым, а не усопшим – уж чего-чего, а смерти Ося точно никому не пожелал бы.
Хрущёвки сменились деревяшками, и только когда мимо начали проноситься дачные посёлки, Ося вернулся в реальный мир с его тарахтением полицейского «уазика», сигаретного дыма и Жорой, который ловко крутил баранку.
– Я, конечно, всё понимаю, мужик, профессионализм и все дела, но, мне кажется, тут без вариантов. Нажрался, поди, сторож наш и «белку» словил, вот и всё. Сенсация века! – Жора выдохнул табачный дым с перегаром.
– Кто-то мне вчера твердил, что всё нормально будет, – заметил Ося.
– Ну да, оно конечно, но здесь, мне кажется, ничего необычного нет. – ответил Жора. – Административка и дело с концом.
Но Ося всё равно надеялся на лучше, хотя доля сермяжной правды в словах друга присутствовала. Обычное дело – выпивающий сторож. Таким никого не удивишь – пьющий он и в Запупыркине пьющий.
– Не думаю, – всё же возразил Ося.
– Ну смотри, тебе жить, – пожал плечами Жора – Сидел бы дома, потихонечку бы устроился. Чего тебя всё время куда-то тянет…
Ося и сам не знал, чего ему на месте постоянно не сидится. «Весь в отца – шило в заднице! Везде надо свой нос сунуть!» – всё время твердила мать. Отец же – Абрам Моисеевич, доселе совавший нос в рюмки и женские декольте, сунул его в свои еврейские корни и после череды скандалов укатил в солнечный Израиль, где, по слухам, сует нос в синагогу. Осе же от отца досталось отсутствие диплома, пристрастие к спиртному и и то самое «шило в заднице», по милости которого он теперь сидел в «уазике» и лицезрел ворота детского лагеря, над которыми высились местами проржавевшие буквы: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!». Возле облупленной временем сторожки собралась небольшая толпа.