Я буквально заставлял себя двигаться вперед, к катеру, к застывшим и изуродованным детским лицам, вымороженным до белизны ледяным глазам. Заставлял ради друга, которому было гораздо хуже, чем мне в борьбе со страхом. Прошел мимо одного, второго, третьего. Их рты исказились в диком крике боли. Я боялся смотреть им в глаза, а они, как казалось, наоборот – старались в мои заглянуть, забрать тепло, чтобы согреться и перестать испытывать тот ужас, который прямо сейчас был на маленьких бледных лицах. Прошел сквозь них, словно через строй гренадеров с розгами – каждый старался ударить посильнее, чтобы наверняка не встал. Но я прошел и до последнего дня своей теперь никчемной жизни буду помнить этот ужас.
Рукой в перчатке ухватился за композитный поручень входа в кессонный отсек, нажал кнопку автоматической санобработки и искусственной гравитацией с нагнетанием атмосферы заорал во все горло:
– Слава! Славец! Где ты?!
Скафандр я не собирался снимать.
– У-у-у-у… Не-е-е-е-а-а-а-у-у-у… Уходи-и-и… – послышался голос десантника из угла.
Наверное, из последних сил он пытался отползти, чтобы… Дальше я не дал себе фантазировать.
– Где ты?
Я пошел на голос, и тут увидел его: он расплылся на полу бесформенной розовой лужей, сверху выделялось знакомое лицо, сейчас корчившееся в муках, а по бокам – видимо, трансформировавшись из рук, – розовые щупальца.
– Не-е-ет! Уходи-и-и-и!
Как ни странно, но я не мог оторвать от него взгляда, словно магнитом прилип. Его лицо сейчас было бледно-розового цвета, а остатки кудрявой черной шевелюры перекрасились в бурый цвет.
– Пума! Пума! Это «КАСТРа»! Мы вас видим! Как слышите? – вдруг прорвалось в эфир с корабля-матки, невесть как взявшейся здесь.
– Не-е-е-ет! – простонал Слава. – Фа-а-ату-у-ум…
– Что? – я подошел ближе к тому, что осталось от человека.
– Фаа…
И тут раздался взрыв. Меня ослепило вспышкой и расплавило жаром.
Как оказалось, виной того взрыва стало столкновение с НЛО. Все произошло так быстро, что навигаторы не смогли предсказать катастрофу. НЛО буквально выскочило с суборбитальной орбиты на перерез «КАСТРе», ни давая шанса для форсажного маневра. И теперь осколки нашего великого корабля, «люстры», метеоритным дождем чертят горизонт этой незнакомой планеты.
Здесь такое же бездонное синее небо, перевернутой чашей накинутой на далекие дали, соединявшиеся в полосе синем, как на моей родной планете. Здесь такой же воздух. Примерно те же зеленые деревья и трава.